Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

ПРОТЕСТАНТИЗМ

Реформация породила третью, после православия и католицизма, ветвь христианства - протестантизм. Это совокупность самостоятельных и разнообразных религий, церквей, отличающихся друг от друга догматическими и каноническими особенностями. Протестанты не признают католического чистилища, отвергают православных и католических святых, ангелов, богородицу; христианский триединый бог занимает у них совершенно монопольное положение. Главное отличие протестантизма от католицизма и православия состоит в учении о непосредственной связи бога и человека. По представлению протестантов, благодать исходит на человека от бога, минуя церковь, «спасение» достигается только благодаря личной вере человека и воле бога. Это учение подрывало господство духовной власти над светской и главенствующую роль церкви и римского папы, освобождало человека от феодального гнета и пробуждало в нем чувство собственного достоинства. В связи с другим отношением человека к богу не только духовенству и церкви, но и религиозному культу в протестантизме отводится второстепенное место. Поклонение мощам и иконам отсутствует, число таинств сведено к двум (крещение и причащение), богослужение, как правила, состоит в проповедях, совместных молитвах и пении псалмов. Формально протестантизм основывается на Библии, но фактически в каждой протестантской религии имеются свои символы веры, авторитеты, «священные» книги. Современный протестантизм распространен главным образом в скандинавских странах, Германии, Швейцарии, Англии и США, Канада, Австралии и др.

МАРТИН ЛЮТЕР

Реформаторское движение в лице Мартина Лютера (1483 - 1546) имело своего выдающегося представителя. Этот немецкий реформатор, основатель немецкого протестантизма, на которого оказали влияние мистика и учения Яна Гуса, не был философом и мыслителем. Родители реформатора происходили из тюрингенских податных крестьян. В 1537 году в одной из «застольных речей» Лютер так говорил о своем детстве и отрочестве: «Мои родители держали меня в строгости, доходящей до запугивания. За один-единственный орех, на который я как-то позарился, мать выпорола меня до крови. Этим суровым обращением они, в конечном счете, и толкнули меня в монастырь. Хотя они искренне полагали, что делают мне хорошо, я был застрашен ими до робости». «На мой взгляд, - пишет Э.Ю. Соловьев, - решение Лютера уйти в монастырь может рассматриваться в качестве предельного выражения той разочарованности в возможностях практического успеха, которая вообще была характерна для предпринимательски-бюргеровского сословия, заброшенного в ситуацию торгашески-феодального грабежа лишенного всякой религиозно-нравственной опоры. Одновременно это решение содержит в себе и момент несломленной бюргеровской гордости: стремление добиться своего на путях «одобряемого богом» аскетического практицизма». В июле 1505 года Лютер ушел в монастырь августинцев, известный особой строгостью устава. Однако, результат его всевозможных аскетических усилий был плачевным. Что ни делал Лютер, сознание богооставленности не покидало его. В 1512 году Лютера вновь постиг приступ меланхолии (надо заметить, что в 29 лет Лютер стал доктором богословия и субприором виттенбергского августинского конвента, это были в ту пору церковноодобряемые преуспевания), и он уединился в келье, где он начал работать над составлением комментариев к латинскому тексту Псалмов. Неожиданно для себя он обнаружил новое значение давно известных текстов, что привело и «перевороту» в сознании Лютера понимания проблемы оправдания и спасения. «Лютер осознал себя непосредственно причастным к богу через ту самую судящую способность совести, которая как раз и свидетельствовала о его богооставленности». После Лютер начинает осознавать, что выработка в монастыре дополнительных «христианских заслуг» - дело пустое. И уже в 1515-1516 годах он ставит под сомнение основы монашески - аскетического благочестия. Началом реформаторского движения являлось событие, происшедшее в Виттенберге 31 октября 1517 года, когда Лютер обнародовал свои исторические 95 Тезисов, направленные против торговли индульгенциями. В ту пору ходила поговорка: «Церковью прощаются все грехи, кроме одного - отсутствие денег». Основной мотив «Тезисов» - мотив внутреннего раскаяния и сокрушения, противопоставляемого всякого рода внешней активности, любым делам, подвигам и заслугам.

Центральная мысль «Тезисов» состоит в следующем: Христову Евангелию идея искупительных пожертвований глубоко чужда; бог Евангелия не требует от согрешившего человека ничего, кроме чистосердечного раскаяния в содеянном. Основная идея «Тезисов» - богу одно только раскаяние - наталкивала верующего на мысль о том, что вся церковно-феодальная собственность представляет собой незаконное и насильственно приобретенное достояние. Обличение скрытого неблагочестия церкви во главе с папой перед богом привело на сторону Лютера всех недовольных властвованием развращенного Рима. Лютер не признает посредников между богом и человеком, он отвергает церковную иерархию вместе с папой. Он отверг деление общества на мирян и священников, поскольку об этом нет ни слова в Писании. Первые теологические сочинения Лютер написал в 1515 -1516 годах. В своих публикациях «Разъяснение к диспуту...», «Разговор об отпущении и милости» и др. он растолковывал смысл своих «Тезисов». С 1518 ГОДА Рим развернул инквизиционный процесс против Лютера, он был отлучен от церкви. Лютер отвергнул большинство таинств, святых и ангелов, культ Богородицы, поклонение иконам и святым мощам. Все пути спасения - только в личной вере человека. Утверждая непререкаемость авторитета Писания, Лютер настаивал на праве каждого верующего иметь собственное понимание веры и морали, на свободе совести, сам перевел его на немецкий язык. Уже в 1519 году Лютер отказался от средневекового представления о тексте Писания как о таинственном шифре, который не может быть понят без знания установившегося церковного толкования. Библия открыта для каждого, и ни одна ее интерпретация не может быть признана еретической, если она не опровергнута очевидными разумными доводами.

В августе - ноябре 1520 года выходят в свет публикации Лютера, составившие своего рода реформаторскую теологию: «К христианскому дворянству немецкой нации...», «О вавилонском пленении церкви» и «О свободе христианина». В них намечена программа коренного преобразования церковной организации и «найдены формулы полного нравственно - религиозного размежевания с папством». Лютер объявляет войну церковно-феодальному централизму. 15-16 века - время кризиса схоластики и растущего недовольства ею со стороны гуманистов и пионеров естествознания. О своем отношении к схоластике Лютер заявил летом 1517 года и затрагивает эту тему в своем программном сочинении «Гейдельбергская диспутация» (1518). Бог, в его понимании, определяется как вещь непознаваемая, абсолютно трансцендентная по отношению к способности рационального осмысления мира. Любую попытку исследовать, что есть бог, или хотя бы доказывать, что он есть, реформатор считает тщетной и ложной. Бог лишь настолько известен человеку, насколько сам пожелал открыться ему через Писание. То, что в Писании понятно, надо понять; то, что не понятно, следует принять на веру, памятуя, сто бог не лжив. Вера и понимание - единственные способы отношения человека к творцу. Лютер оторвал веру от разума, но одновременно отвергал сверхразумные, экстраординарные способности, обеспечивающие слияние с божеством. Как было упомянуто ранее, у Лютера познание бога, каков он в себе и для себя, получила смысл абсолютно непосильной задачи, а применение разума для ее решения - иррациональное (соблазнительное) действие. Реформатор настаивал на категорической непримиримости веры к разуму, обосновывающему веру и на категорической непримиримости разума к вере, пытающейся ориентировать разум в его мирском исследовании. Область, где разум компетентен - мир и мирское - то, что существующее общее религиозное сознание означало как посюстороннее (в отличие от потустороннего) и как сотворенное, временное, обусловленное в отличие от творящего, вечного, абсолютного. Разум должен иметь дело с тем, что ниже нас, а не над нами. Для Лютера бог скорее безличный неподвижный двигатель Аристотеля или мироправитель евреев, но никак не распятый Христос. Однако, отношение к Аристотелю как к символу схоластики выражено в основном лозунге предлагаемой Лютером университетской реформы - «Борьба против аристотелизма». В 1520 - 1522 годах она была на деле проведена в Виттенберге при активном участии Лютера. Из университетского курса были исключены аристотелевская физика, психология и метафизика. Логика, риторика сохранились для тех, кто готовился к степени магистра. Реформатор надеялся, что отлучив схоластику от университетов, он сделает их центром нестесненного изучения свободных искусств, практически полезных наук и нового богословия. Однако уже к концу 20-х годов обнаружилось, что схоластика возрождается и продолжает расти. Поздние сочинения Лютера, в частности его обширное «Толкование Первой книги Моисея» (1534-1545), «пронизаны горьким сознанием «неистребимости» схоластического стиля мышления».2 Лютер решительно отвергал астрологию, не признал гелиоцентрическую гипотезу, однако, нет оснований считать его «антикоперниканцем», поскольку он даже не знал ни имени Коперника, ни его учений. Реформа Лютера, несмотря на относительно прогрессивные черты, имела классовый и исторический характер. В сущности, она выражала интересы князей и городского богатого патрициата, но не интересы широких масс. Этот мир является юдолью греха и страданий, спасение от которых следует искать в боге. Государство - орудие земного мира, и поэтому оно отмечено грехом. Мирскую несправедливость нельзя искоренить, ее можно лишь терпеть и признавать, подчиняться ей. Христиане должны подчиниться власти, не бунтовать против нее. Взгляды Лютера поддерживали интересы, требующие сильной государственной власти. По словам К. Маркса Лютер победил рабство по набожности только тем, что на его место поставил рабство по убеждению. Мартин Лютер - противоречивый выразитель переломной эпохи. Реформатор умудряется продвигаться вперед, к новому времени, даже в своих самых ранних сочинениях. Критика всех инстанций церковного авторитета; понимание свободы совести как неотчуждаемого личного права; признание самостоятельного значения государственно - политических отношений; защита идеи всеобщего обучения; отстаивание нравственного значения труда; религиозное освящение деловой предприимчивости - таковы установки учения Лютера, приближавшие его к раннебуржуазной идеологии и культуре. Успешным продолжением лютеранских начинаний явилась швейцарская реформация Ульриха Цвингли и Жана Кальвина.

ЖАН КАЛЬВИН

После спада первой волны Реформации (1531) подымается вторая волна, связанная с личностью французского теолога Жана Кальвина (1509-1564), который большую часть своей жизни провел в Швейцарии. Герой его ранних сочинений (как и у Лютера) - человек, до ущербности несоразмерный творцу, но в то же время наделенный возвышенным божественным сознанием свой несоразмерности. Ничтожество трактуется как качество, присущее только одному божественному совершенству. Абсолютно неправомерно, чтобы одни люди взирали на других с божественной высоты, только перед богом люди равны. Кальвин под влиянием идей Лютера отрекся от католической церкви и примкнул к протестантскому движению. В Швейцарии он написал свой главный трактат «Наставления в христианской вере», его догмы выражали интересы самой смелой части тогдашней буржуазии. Кальвин не выдвинул принципиально новых идей, но систематизировал идей Лютера, Цвингли. Кальвинизм, однако, еще более упростил христианский культ и богослужение, придав церкви демократический характер (выборность руководства церкви мирянами), отделил ее от государства, хотя и оставил самостоятельной политической системой. Кальвин стоит на тех же позициях, что и Лютер, т.е. земная жизнь - это путь к спасению, в этой жизни надо терпеть и пр. Однако, он подчеркивает большую возможность активного включения христианина в земные дела. Приобщение к светским благам связано с владением имуществом и его умножением, необходимо лишь умеренное пользование богатством в согласии с божьей волей. Для Кальвина демократия - не лучший способ правления, он считал наиболее удачной политической системой олигархию, в крайнем случае - умеренную демократию. С 1536 года Кальвин поселился в Женеве, где в 1541 году становится фактическим диктатором города, добивается подчинения светской власти церкви. Основа кальвинизма - учение о божественном предопределении. Кальвин упростил и усилил это учение, доведя его до абсолютного фатализма: одни люди еще до рождения предопределены богом к спасению и небесному блаженству, а другие - к гибели и вечным мукам, причем никакие действия человека, ни его вера не в силах это исправить. Человек спасается не потому, что верит, а верит потому, что предопределен к спасению. Божественное предопределение скрыто от людей, и потому каждый христианин должен прожить свою жизнь так, как если бы он был предопределен к спасению. Кальвин проповедовал предельное ограничение своих жизненных потребностей, отказ от земных удовольствий, бережливость, постоянный упорный труд и совершенствование профессионального мастерства. Успех в профессиональной деятельности - признак богоизбранности, профессия выступает как призвание, место служения богу, поэтому профессиональный успех - самоценность, а не средство достижения материальных благ. Критика роскоши и праздности переходила в отрицание художественного творчества, литературы и искусства, в запрет на все увеселения и развлечения. Провозглашенную Реформацией свободу совести и толкования Библии Кальвин свел к свободе от католицизма, не допуская критики своего учения.

ТОМАС МЮНЦЕР

Также как и в средние века, на теологический рационализм в период Реформации оказывали влияние религиозные мистический учения. Реформация вообще связана со средневековой мистикой, приняла ее элементы и приспособила к своему учению о внутреннем, индивидуальном отношении к богу. С наиболее радикальным изложением мистики мы встречаемся в учении вождя народной революции в Германии Томаса Мюнцера (1490-1525) - церковного проповедника, идеолога крестьянско-плебейского лагеря Реформации. Он отошел от мещански ограниченного лютеранства, критиковал его за то, что в нем идет речь лишь о вопросах индивидуального спасения и без внимания остается земной порядок, который считается неприкосновенным. Реформацию Мюнцер видел не сколько в обновлении церкви и ее учения, сколько в совершении социально - экономического переворота силами крестьян и городской бедноты. Религиозно - философские воззрения Мюнцера основаны на идее необходимости установления такой «божьей власти» на земле, которая принесла бы социальное равенство. Он, как сторонник идеи уравнительного коммунизма, требовал немедленного установления на земле «царства божьего», под которым понимал не что иное, как общественный строй, в котором больше не будет существовать ни классовых различий, ни частной собственности, ни государственной власти. Власть можно считать только тогда законной, когда он осуществляется от имени народных масс и в их интересах. По Мюнцеру бог вездесущ во всей своих творениях. Он проявляется, однако, не как данность, но как процесс, открывающийся тем, кто несет в себе божью волю. Христос не является исторической личностью, а воплощается и обнаруживается в вере. И только в вере, без официальной церкви, может быть выполнена его роль искупителя. Политическая программа Мюнцера близка к утопическому коммунизму, она с необходимостью вела к полному расхождению с мещанской реформацией Лютера. Лютер и Мюнцер выражали различные классовые интересы, один - бюргеров и князей, другой - крестьянских и плебейских масс.

МИСТИЧЕСКОЕ УЧЕНИЕ ЯКОБА БЁМЕ

Якоб Бёме (1575-1624) происходит из бедной крестьянской семьи в Саксонии, был сапожником. Воспитан в лютеранстве, источником его философствования было Священное писание. Философия Бёме отличается от главного направления философского и научного мышления того времени: не принадлежат ни схоластике, ни гуманизму и натурализму Нового времени. Из его работ наиболее интересны «Аврора, или утренняя заря в восхождении», «О трех принципах» и «О тройственной жизни человека». По Бёме бог - наивысшее единство, но это единство не может быть познано само по себе, оно недоступно не только человеческому познанию, но даже бог не может познать самого себя. Идея о том, что «самооткрытие» бога возможно лишь благодаря его превращению в природу, представлена Бёме в терминологии христианского учения о Троице. Тезис о непосредственном существовании бога в вещах, в природе и в человеке является центральной идеей философско-теологической системы Бёме. Природа замкнута в боге как наивысшем и активном первом принципе. Бог находится не только в природе, но и над ней. Человек является одновременно «микрокосмосом» и «малым богом», в котором происходит все мировое и божественное во всей своей сложной противоречивости. Он выступает единством божественного и природного, телесного и духовного, зла и добра. Мистицизм Бёме находит своих продолжателей в мистических течениях 17-18 столетий, а его диалектика - в немецкой классической философии Шеллинга и Гегеля.

КОНТРРЕФОРМАЦИЯ

Протестантская Реформация вызвала отклик в католицизме. Начиная с 40-х годов 16 века католики ведут борьбу за возвращение потерянных позиций; в Западной Европе начинается период контрреформации. Участники движения остро ставят вопрос об укреплении единства в самой организации католической церкви, об усилении внутренней дисциплины и папской централизации, но главной была открытая борьба католицизма против протестантизма. Передовым боевым отрядом католиков стал орден - «Общество Иисусово» (иезуиты) - основанный испанцем Игнатием из Лойолы в 1534 году и утвержденный папой в 1540 году. Иезуиты составляли ядро инквизиции, реорганизованной для борьбы с Реформацией. Инквизиция возникла как проявление и следствие кризиса церковной власти и идеологии: необходимо было церковную идеологию привести в соответствие с новой общественной ситуацией и новыми идейными течениями эпохи. Тридентский собор (1545-1563), однако, уклонился от решения философских проблем и споров между школами, не желая нарушать единство церкви. В этот период происходит новое оживление схоластической философии в форме томизма. Сначала это было в Италии, затем в Испании, первоначально главную роль играли доминиканцы, затем иезуиты. Наибольшее значение для попыток реставрации средневековой схоластики в эту эпоху имело учение испанского иезуита Франциска Суареса (1548-1617).

В книге «Общества...» обсуждалось развитие культурных инноваций в небольших обществах-«рассадниках» - в древних Израиле и Греции. Анализ был сосредоточен на условиях, при которых могло осуществиться значимое культурное новаторство, а со временем отделиться от своих изначальных социальных корней. Две эти модели были избраны по причине их решающего вклада в последующую социальную эволюцию. Берущие начало в «классических» иудейских и греческих истоках элементы, претерпев основательные изменения и взаимные комбинации, составили большинство из главных культурных компонентов современного общества. Их ядром было христианство. Как культурная система оно в конечном счете доказало свою способность и впитать в себя наиболее значительные компоненты светской культуры античности, и создать матрицу, из которой смогли выделиться новые устои секу-лярной культуры.

Христианская культура, включая ее мирские компоненты, смогла утвердить более четкую и последовательную дифференциацию от социальных систем, с которыми находилась в отношениях взаимозависимости, чем это удавалось любой из ее предшественниц. Благодаря такому отделению от общества христианская культура смогла выступить в качестве более действенной и новаторской силы в развитии всей социокультурной системы, чем другие культурные комплексы, появлявшиеся до нее.

Никакая культурная система, однако, не институционализиру-ется сама по себе; для этого она должна быть интегрирована с социальным окружением, которое обеспечивает удовлетворение функциональных потребностей реального общества (или нескольких обществ). Эволюция предполагает непрерывное взаимодействие между культурной и социальной системами, равно как и между их соответственными компонентами и подсистемами. Соци-

альные предпосылки эффективности культуры таким образом не только меняются, но и на каждом из этапов могут зависеть от предыдущих этапов институционализации культурных элементов.

В этом плане для нашего анализа особое значение имеет Римская империя. Во-первых, она была основной социальной средой, в которой получило развитие христианство. Поскольку римское общество исключительно многим было обязано греческой цивилизации, греческое влияние проникло в современную систему не только «культурным» путем, через христианскую теологию и светскую культуру Ренессанса, но и через структуру римского общества, особенно в восточной части империи, где образованные классы оставались эллинизированными после римского завоевания. Во-вторых, в основания современного мира было инкорпорировано наследие римских институтов. Чрезвычайно важный момент состоит в том, что греческое культурное и римское институциональное наследия оказали воздействие на одни и те же структуры. Правовой порядок империи оказался незаменимым условием для христианского прозелитизма, в результате чего произошло совмещение образцов, нашедшее отражение в том, что элементы римского права вошли и в канонический закон церкви, и в светские законы средневекового общества и его преемников.

Начнем наш анализ с набросков, относящихся к двум главным социальным «мостам» между древним и современным мирами - христианству и некоторым институтам Римской империи. Затем, перескочив через несколько веков, рассмотрим более близких предшественников современного общества - феодальное общество с его кульминацией в позднем Средневековье, потом Ренессанс и Реформацию.

РАННЕЕ ХРИСТИАНСТВО

Христианство зародилось как сектантское движение в палестинском иудаизме. Вскоре, однако, оно порвало со своей религиозно-этнической общиной. Решающим событием в этом процессе стало решение апостола Павла, согласно которому нееврей мог стать христианином без того, чтобы стать членом еврейской общины и соблюдать иудейский закон 1 . Таким образом, ранняя христианская церковь превратилась в религиозное сообщество типа ассоциации, независимое от каких бы то ни было естественно заданных сообществ аскриптивного типа, будь то этнических или

1 Nock A D St Paul NY Harper, 1938

территориальных. Она сосредоточилась вокруг чисто религиозной задачи - спасения души каждого отдельного человека - и в этом отношении особо отличалась от всякой светской социальной организации. Благодаря прозелитской деятельности апостолов и других миссионеров христианская церковь постепенно распространилась по всей Римской империи. На ранних этапах она пользовалась успехом в основном в небогатых слоях городского населения - у ремесленников, мелких торговцев и т.п., которые были свободны и от крестьянского традиционализма, и от присущей высшим классам заинтересованности в status quo 2 .

С точки зрения религиозного содержания наиболее важными элементами преемственности от иудаизма был трансцендентный монотеизм и представление о договоре с Богом. Таким образом, сохранился дух «избранности» Богом для совершения особой богоданной миссии. В классическом иудаизме этим статусом был наделен народ Израиля; в христианстве он закрепился за всеми исповедующими веру индивидами, через веру получающими доступ к вечной жизни 3 . Спасение можно было обрести в церкви и посредством церкви, особенно после того как утвердился институт святых таинств. Ранняя церковь была добровольной ассоциацией, как социологический тип совершенно противоположной такой общности, как «народ». Иудеем можно было быть только в качестве тотальной социальной личности, одного из «народа»; в христианстве на уровне участия в социуме человек мог быть одновременно христианином и римлянином или афинянином, членом церкви и этно-территориального сообщества. Этот шаг имел решающее значение для дифференциации и ролевых, и коллективных структур.

Это новое определение оснований религиозного коллектива и его отношения к мирскому обществу требовало теологической легитимизации. Новым теологическим элементом стал Христос, который не был просто еще одним пророком или мессией иудейской традиции - эти фигуры были чисто человеческими, без претензий на божественность. Христос же был и человеком, и Богом, «единосущным сыном» Бога-Отца, но также и человеком во плоти и крови. В этой своей двойной сущности он явился, чтобы дать человечеству спасение.

Трансцендентность Бога-Отца послужила основным источником резкого разделения между тем, что позже получило название «духовного» и «светского». Основанием их интеграции послужи -

2 Harnack A. The mission and expansion of Christianity. N.Y.: Harper, 1961.

3 Bultmann R, Primitive Christianity. Cleveland: Meridian , 1956.

ли отношения между людскими душами и Богом через посредство и «во» Христе и его церкви, которая теологически определяется ка к «мистическое тело Христово» и сопричастна божественности Христа через Дух Божий 4 . Христос не только принес спасение душам, но и освободил религиозное сообщество от прежних территориальных и этнических привязок.

Отношения между тремя лицами Святой Троицы и каждого из них к человеку и другим сторонам бытия чрезвычайно сложны. Устойчивое теологическое упорядочение этих отношений требовало интеллектуальных ресурсов, отсутствовавших в профети-ческом иудаизме. Именно в этом направлении сыграла решающую роль поздняя греческая культура. Христианские теологи III в. н. э. (особенно александрийские отцы Ориген и Климент) мобилизовали утонченные средства неоплатонической философии для решения этих сложных интеллектуальных проблем 5 , тем самым создав прецедент сближения со светской культурой, каковое не было доступно другим религиозным движениям, в частности исламу.

Представление о христианской церкви как одновременно о божественном и человеческом учреждении имело теологическое происхождение. Представление же о ней как о добровольной ассоциации с весомыми признаками эгалитаризма и корпоративной независимости по отношению к социальному окружению во многом сложилось на основе институциональных моделей античности. Поразительным символом было использование св. Августином слова «град» в значении, близком к слову «полис» 6 . Безусловно, церковь была ассоциацией религиозных «граждан», наподобие полиса, особенно в том, что касалось местных конгрегации. Подобно тому как империю можно представить в виде городов-государств, так и церковь создала соответствующую модель, по мере того как разрастающееся движение стало нуждаться во властных структурах для стабилизации отношений между ее местными конгрегациями. Необходима была и определенная централизация, которая постепенно осуществлялась в утверждении римского папства. Хотя церковь институционально Дифференцировалась от всех светских организаций, в то же время структурно она стала больше соответствовать окружающей ее социальной реальности.

4 Neck A.D. Early gentile Christianity and its Hellenistic background. N.Y.: Harper, 1964.

1 Jaeger W. Early Christianity and Greek Paideia. Cambridge (Mass.): Harvard Univ. Press, 1961.

Cochrane Ch.N. Christianity and classical culture. N.Y.: Oxford Univ. Press. 1957.

Важной чертой дифференциации христианской церкви от мирского общества была четкость и резкость проведенных границ: ранний христианин жил «в миру», но был «не от мира сего». Большое общество было языческим и представлялось христианину совершенно обесцененным, царством неискупимого греха. Знаменитое предписание «кесарю - кесарево» нужно было понимать как признание того, что кесарь - языческий монарх, символ языческого политического и социального порядка. В том, что здесь выражалось «принятие» римской власти, проявлялась христианская пассивность по отношению ко всему мирскому. Как решительно настаивал Э. Трельч, раннее христианство не было движением социальных реформ или революционным движением. Признание власти кесаря ни в коем случае не означало позитивной интеграции, ибо оно коренилось в эсхатологических ожиданиях близкого второго пришествия, конца света и Страшного Суда 7 .

Христианское движение как целое было изначально двойственным в своем отношении к секулярному миру, что во многом опять-таки было унаследовано от иудаизма. С одной стороны, оно утверждало приоритет «вечной жизни» перед всеми мирскими делами. Поэтому, наряду с прозелитизмом, оно делало акцент на такие средства спасения, как личное благочестие и аскетизм. С другой стороны, Христос и его церковь, подобно народу Израиля, имели назначенную Богом миссию на этой земле, что на деле означало миссию в человеческом обществе. И хотя положение церкви в имперском обществе вынужденно отодвигало этот компонент на второй план, его эволюционный потенциал был весьма значительным.

Христианская отрешенность от мирских дел сталкивалась со все более серьезными проблемами по мере обращения в христианскую веру широких слоев населения, и особенно представителей высших, социально и политически более ответственных классов 8 . Этот процесс достиг кульминации в начале IV в. н. э. с провозглашением новой имперской религиозной политики, нашедшей отражение в Миланском эдикте (объявившем о терпимости к христианству), в обращении в христианство императора Константина и в объявлении христианства государственной религией 9 .

1 Troeltsch E. The social teachings of the Christian Churches . Vol. 1. N.Y Harper, 1960. s Ibid. 4 Lietzinann H. A history of the early Church. Cleveland: Meridian , 1961. Vols 2. 3

Эта кульминация была не только великим триумфом, но и источником огромных напряжений внутри христианства, поскольку церковь оказалась перед опасностью потерять свою независимость и превратиться в орудие светской политической власти. Знаменательно, что именно в этот период утверждается монастырство 10 . Предписание апостола Павла «оставаться в том положении, в каком вы были призваны» уже в самом начале казалось недостаточно радикальным определенному меньшинству христиан, которые целиком порывали с миром и становились отшельниками. Теперь же подобные настроения приводили к созданию организованных общин верующих, полностью посвятивших свою жизнь религии и покинувших мир, приняв обет нестяжания, безбрачия и послушания 11 .

Хотя христианство было «рассадниковым» движением с потенциальными возможностями для будущего социального развития, оно не могло преобразовать Римскую империю, поскольку там отсутствовали необходимые условия его институционализации. Монастырское же движение образовало еще один, особый вид «питомника рассады» уже внутри христианства и стало мощным и все более усиливающимся эволюционным рычагом воздействия как на «мирскую» церковь, так и на секулярное общество.

Институциональное структурирование христианской миссии в мире, в котором монастыри играли повсюду важную роль, оказалось теснейшим образом связано с процессом дифференциации восточной и западной ветвей церкви. Отчасти в результате ослабления на Западе светской власти, включая потерю Римом статуса имперской столицы, церковь получила там большие возможности стать независимым «субъектом действия». Выступая как единая организация всех христиан, мирян и клира, западная церковь создала «универсальную» епископальную систему, централизованную под эгидой папского престола в Риме 12 . В период «мрачного Средневековья» и на протяжении почти всей эпохи более поздних Средних веков эта организация показала себя более эффективной, чем любая из числа светских, и произошло это благодаря длительному воздействию трех важных моментов в развитии церкви.

Во-первых, во многом под влиянием Августина на самом высоком теологическом уровне за «градом людским» утвердилось

Tufari P. Authority and affection in the ascetics status group: St. Basilic definition of monasticism/Unpubl. dissert. Harvard University .

"" Workman H.B. The evolution of the monastic ideal. Boston . 1962. } ~ Liet-mann H. Op. cit. Vol . 4.

почти легитимное место, при том, что проводилось различение между ним и «градом Божьим». В противоположность характерному для раннего христианства тотальному отчуждению от мирского I общества, в концепции Августина утверждалась мысль о «негативной терпимости» по отношению к нему и допускалась возможность его морального совершенствования под христианским влия- | нием как вполне законного стремления 13 . Августин также пошел гораздо дальше своих предшественников по пути принятия секу-лярной культуры древнего мира.

Во-вторых, с учреждением ордена бенедиктинцев западное монашество стало уделять гораздо больше внимания мирским делам, чем восточное монашество. Интерес к светскому миру укрепился с появлением в западной церкви других орденов, таких, как клюнийские монахи, доминиканцы, францисканцы и, наконец, иезуиты.

В-третьих, организация церкви была скреплена посредством таинств, которые обрели свою окончательную форму до начала Средних веков. Священнический сан превратился в должность, независимую от личных качеств занимающих ее персон, а значит, и от их партикуляристских связей 14 . Западная церковь достигла значительно более высокого уровня «бюрократической» независимости своего белого духовенства, чем восточная церковь, где епископы обязательно должны быть выходцами из монахов, а приходские священники тесно вовлечены в жизнь местных общин.

ИНСТИТУЦИОНАЛЬНОЕ НАСЛЕДИЕ РИМА

Хорошо известно, какой резкий упадок пережила Римская империя, достигшая высочайшего уровня цивилизации. Особенно этот упадок выразился в дезинтеграции политической власти; на Западе и в появлении на ее месте множества меняющих свои очертания племенных и региональных группировок и авторитетов. Эти перемены сопровождались фактическим исчезновением денежно-рыночной экономики и возвращением к местной самодостаточности и бартеру 15 .

n Cochrane С /7. N. Op. cit; Troeltsch E. Op. cit.

14 Weber M. The Sociology of religion Boston: Beacon, 1963. [Вебер М. Социология религии//А?5е/) М. Избранное. Образ общества. М.: Юрист, 1994.J

ь Moss H.St.L В. The birth of the Middle Ages. L.: Oxford Univ. Press, 1935: Lot F. The end of the Ancient World and the beginning of the Middle Ages. N.Y.. Harper , 1961.

Когда снова началось постепенное возрождение и консолидация, между церковью и светской властью возникло новое важное взаимоотношение. Легитимизация режима Карла Великого зависела от его отношений с церковью, что нашло символическое выражение в его коронации папой Львом III в 800 г. н. э. Эта церемония послужила моделью для всей Священной Римской империи, которая хотя и не была никогда высокоинтегрированной политической системой, все же служила легитимизирующей основой для единого христианского светского общества 16 .

В этих институциональных рамках великий средневековый «синтез» выглядел как дифференциация церкви и государства, последнего - в специфически средневековом значении этого термина. Эта дифференциация определялась как разделение духовных и светских «орудий» христианской миссии. В результате этого особого способа дифференциации и интеграции образовалось ядро того, что Э. Трельч называл первым вариантом идеи Христианского общества 17 . Главные институциональные элементы римского происхождения, пережившие Средние века, были, таким образом, тесно связаны с развитием церкви.

В период переселения народов универсалистские структуры римского права были тяжелейшим образом подорваны ввиду «пер-сонализации» права, когда человека стали судить по закону его племени 18 . Эту партикуляристскую отсылку к племенной принадлежности можно было преодолеть в юрисдикции и правоприменении только путем постепенного возрождения территориального принципа, ибо эта сторона права непосредственно связана со статусом территориальной политической власти. Хотя и было признано, что гражданским правом вновь образованной империи является римское право, империя была слишком рыхлой, чтобы служить эффективным субъектом детальной разработки закона и его претворения в жизнь. Так что правовая традиция ограничивалась тем, что оказывала своего рода «культурное давление» в виде леги-тимизирующего воздействия на процесс установления территориальных законодательств, не охватывающих всю империю целиком 19 .

Тем не менее едва ли ставилось под сомнение, что право, как таковое, означало римское право и что правовая система имперского Рима сохраняла силу даже в английском общем праве, которое было не столько новой правовой системой, сколько адапта-

"" Pirenne H. A history of Europe . 2 vols. Garden City; N.Y.: Anchor, 1958.

" Troeltsch E. Op. cit. Vol. 1.

" Mcllwam C.H. The growth of political thought in the West. N.Y.: MacmiUan, 1932.

" Ibid; Gierke 0. van. Political theories of the Middle Ages. Boston: Beacon , 1958.

цией римского права к условиям Англии 20 . Более того, и церковь приспособила значительную часть римского права в виде канонического закона для регулирования своих собственных дел и создала внутри клира специальный разряд юридических экспертов. Возможно даже, что «бюрократизация» средневековой церкви имела меньшее значение, чем ее упорядочение средствами универсалистской правовой системы.

Твердая территориальная привязка политических институтов - это второй существенный компонент современных обществ, существованию которого они более, чем какому-либо иному источнику, обязаны римскому наследию. Несмотря на многие различия между римскими и современными государственными институтами, римское наследие и римская модель послужили важнейшим отправным пунктом для развития раннесовременного европейского государства, не в последнюю очередь через легитими-зацию, заложенную в представлениях о преемственности государственной организации 21 .

Третьим основным компонентом институционального наследия античности был принцип и образец «муниципальной» организации. Римский municipium вел свое происхождение от более древних городов-государств - греческого полиса и городов Рима и других италийских провинций. Municipium давно утратил политическую независимость, но сохранил многие из давних институциональных установлений. Самым важным из них было представление о его структурном ядре в виде корпорации граждан. В определенных основополагающих отношениях граждане municipium представляли собой объединение равных, имеющих одинаковые юридические и политические права и одинаково несущих военные и другие подобные обязанности граждан. Хотя во всех municipia , как и в Риме, постепенно возникли аристократии богатых и знатных граждан, которые монополизировали общественные должности, в них все же в достаточной мере сохранялся, в отличие от сельского общества, особенно периода феодализма, дух ассоциации. Выживание таких городских общин составляло важную отличительную особенность предсовременной Европы, если сравнивать ее с любым восточным обществом, находившимся на приблизительно такой же стадии развития 22 .

20 Maitland F.W. The constitutional history of England . Cambridge (Eng).: Cambridge Univ. Press, 1908.

21 Morrall l.B. Political thought in Mediaeval Times. N.Y.: Harper. 1962

22 Weber M. The city . N . Y .: Free Press , 1958. [Вебер М. Город // Вебер М. Избранное. Образ общества. М.: Юрист, 1994.)

СРЕДНЕВЕКОВОЕ ОБЩЕСТВО

То, что период развития и перехода от конца Средневековья к первым новообразованиям общества, вступившего на путь модернизации, был длительным и неровным, во многом объясняется тем, что в средневековом обществе прихотливо сочетались черты, благоприятствующие этому процессу, с такими, которые в основе своей были несовместимы с современностью и становились очагами сопротивления переходу к ней. Рассмотренное в качестве «типа» со-циетального устройства феодальное общество резко противоположно более развитым типам - как тем, что предшествовали ему, так и тем, что пришли ему на смену. Оно характеризовалось кардинальным отступлением почти от всех элементов развитого римского общества к более архаичным формам. Однако, как только была достигнута точка максимальной регрессии, быстро началось выздоровление и динамичное продвижение вперед. Ключевым моментом в этом развитии было то, что феодализм - продукт попятного движения - получил лишь вторичную легитимизацию. Хотя лояльности феодального типа и были, несомненно, романтизированы и получили, фактически, церковное благословение, это признание носило условный и ограниченный характер. В целом же они оказались довольно легко уязвимы со стороны иных притязаний, которые могли появиться и раньше, и позже их и которые были глубже укоренены в культуре с достаточно высокорационализированными ключевыми компонентами.

Начиная с XI в. в обществе стали утверждаться элементы, способные породить первичную легитимизацию, инициируя процесс дифференциации и связанные с ним изменения, которые в конце концов привели к созданию современного структурного типа. Общее направление этой эволюции определялось достижениями в рамках «структурных мостов», о которых уже было сказано выше: это основная ориентация западного христианства, относительная функциональная обособленность организационной структуры церкви, территориальный принцип политического подданства, высокий статус римской правовой системы и принцип ассоциации, лежащий в основе городских общин.

Дробление социальной организации Римской империи постепенно вело к созданию в высшей степени децентрализованного, локализованного и утратившего структурную дифференцированность типа общества, обычно именуемого «феодализмом» 23 . Общей тен-

" ч Наиболее авторитетным и полезным для социологического анализа, всеохватывающим источником может служить книга М. Блока: Block M Feudal society . Chicago , - Блок М. Феодальное общество //Блок М. Апология истории . М.: Наука, 1973.

денцией феодального развития было уничтожение универсалистской основы порядка и замена ее партикуляристскими связями, изначально «племенного» или местного характера. Попутно старые элементы относительного равенства индивидуальных членов ассоциаций уступали место, по крайней мере на уровне основных политических и юридических прав, размытым иерархическим отношениям, базирующимся на неравенстве взаимных обязательств вассального подчинения, покровительства и служения.

Феодальные иерархические отношения начинались как «договорные», когда вассал, давая присягу на верность, соглашался служить господину в обмен на его покровительство и иные привилегии 24 . На практике, однако, они быстро превратились в наследственные, так что только при отсутствии у вассала законного наследника его господин мог свободно распорядиться его феодом и назначить преемником «нового человека». Для крестьян
феодальная система устанавливала наследственную несвободу в виде института крепостничества. Полное признание законной наследственности статуса было, однако, и одним из признаков
аристократии.

Вероятно, самой насущной повседневной проблемой в то время было обеспечение простой физической безопасности. Беспорядок, порожденный «варварским» нашествием, продолжался и дальше ввиду постоянных набегов (например, мусульман - на востоке и на юге, гуннов - на востоке и севере, скандинавов - на севере и на западе) и непрерывной междоусобицы как следствия политической раздробленности 25 . Поэтому военная функция получила преимущественное развитие, и военные средства противостояния насилию стали основой безопасности. Опираясь на мощные традиции античности, в светском обществе возвысилось военное сословие, закрепившее свое положение посредством иерархического института вассальной зависимости.

Однако с течением времени возможность поддерживать про- * стые и ясные иерархические отношения становилась все более 1 проблематичной. Они сделались настолько запутанными, что мно- I гие люди осуществляли свои феодальные права и обязанности в рамках сразу нескольких потенциально враждебных друг другу иерархий. Хотя ленные отношения, считавшиеся главными по отношению ко всем другим обязательствам, и были попыткой разрешить эту проблему, все же, скорее, они являлись знаком того, что

-* Ganshoff F.L. Feudalism. N.Y.: Harper, 1961. 2 -- Ibid . Part I .

институт королевской власти не феодализировался окончательно и постепенно восстанавливал свое верховенство 26 .

После XI в. территориальная организация государства, тесно связанная с монархическим принципом, стала уверенно набирать силу, хотя и не везде одинаково. В Европе постепенно увеличивалась плотность населения, росла экономическая организованность, возрастала физическая защищенность, все это в целом вело к сдвигу в принципах равновесия от феодальной организационной зависимости вассалов (с ее весьма хрупкими равновесием) к территориальному. Попутно совершалась важная кристаллизация института аристократии, который можно рассматривать как «компромисс» между феодальным и территориальным принципами организации 27 . В своих полностью раскрытых формах аристократия была явлением позднего Средневековья. На макросоциальном уровне она представляла собой фокус двухклассовой системы, из которой развился современный тип секулярной социальной стратификации национального государства.

С политической феодализацией раннего Средневековья тесно переплетался резкий экономический упадок. Ресурсная база общества становилась все более аграрной, обретая относительно устойчивую форму организации в виде института феодального землевладения. Поместье было относительно самодостаточным аграрным хозяйством с наследственно закрепленной за ним рабочей силой, зависевшей в своем-легализованном статусе «несвободы» от феодала, обычно какого-то физического лица, но часто им выступала и какая-нибудь церковная корпорация - монастырь или соборный капитул. Функциональная размытость поместья отражалась в статусе "землевладельца, который сочетал в себе роли собственника земли, политического лидера, военного предводителя, судьи и организатора хозяйственной жизни 28 . Такая диффузность вполне соответствовала манориальному поместью как средоточию гарантированной безопасности посреди феодального хаоса, но помешала ему стать организацией, способствующей осуществлению модернизации на местах. К такого типа организации гораздо ближе стояли города.

Можно утверждать, что в широком смысле социальная структура церкви была основным институциональным мостом между Древним и современным (модернизованным) западным общест-

16 Block M. Op. cit. 27 Ibid.

Ibid. Part V; Pirenne H. Economic and social history of Medieval Europe. N . Y .: Harvest , 1937. Part Ш.

вом. Но для того чтобы эффективно повлиять на эволюцию, церковь должна была в каких-то стратегически важных точках соединиться со светскими структурами. М. Вебер настаивал на том, что именно одну из таких стратегических точек представляла собой европейская городская община 29 . Что касается приобщенности к церкви, то социальные различия в рамках городских общин были в известном смысле приглушены, хотя и не уничтожены вовсе. Прежде всего это выражалось в том, что всем членам городской общины без всяких различий был открыт доступ к мессе 30 .

Какова природа религиозного компонента в городской организации, наиболее наглядно продемонстрировал кафедральный собор, который был не просто зданием, а институтом, в котором соединялись два уровня церковной организации - местонахождение епархиальной власти и средоточие кафедрального капитула, представляющего собой важный коллегиальный элемент церковной структуры 31 . Весьма значительное участие гильдий в финансировании капитулов и строительстве храмов указывает на то, что религиозная организация была тесно связана с экономической и политической жизнью набирающих силу городов.

Важнейшим явлением в развитии в городах ассоциаций се-кулярного типа стало возникновение городского варианта аристократии в виде патрициата - высшего слоя горожан, организованного в корпоративное целое. Отличительная особенность этих групп заключалась в самом принципе их организации, противоположном феодальному принципу иерархии 32 . Они были организованы в гильдии, среди которых наиболее заметное и влиятельное место занимали гильдии торговцев. Но сама каждая отдельная гильдия, следуя образцу полиса или municipium , была в основе своей ассоциацией равных. Хотя в пределах одной городской общины существовали гильдии, находившиеся

29 Weber M . The city .

4 В сельской местности обычный порядок состоял в том, что хозяин поместья ходил к мессе в свою часовню, а простолюдины ходили в деревенскую церковь или в храмы близлежащего монастыря или города, если вообще посещали богослужения. Всякий мало-мальски благородный человек имел собственного духовника. В этой связи примечательно, что Фома Аквинский утверждал большую по сравнению с сельским пригодность городского образа жизни для воспитания христианской добродетели. См.: Troehsch E. Op. cit. Vol. 2. P. 255.

" Southern R W. The making of the Middle Ages. New Haven: Yale Univ Press, 1953. P. 193-204.

32 Block M. Op. cit. P. 416.

j3 Pirenne H. Early democracies in the low countries. N . Y .: Harper , 1963.

на разных уровнях престижа и власти, занимавшие неравные позиции в политической структуре города, и хотя сами города могли занимать различное место в более широких политических структурах феодального общества, все-таки городские общины представляли собой образчик организации, противоположный феодализму и созвучный основному направлению будущего развития 34 .

Вероятно, самые важные эволюционные события раннего Средневековья произошли в церкви - единственной достаточно всеобъемлющей структуре, чтобы оказать влияние на институциональное устройство по всей Европе. Поворотный момент наступил, возможно, в конце XI в., во времена папства Григория VII . В церкви к этому времени уже возобновился интерес к широким философско-теологическим темам, связанным с утверждением сугубо христианского свода знаний, который мог бы служить путеводителем на пути создания Христианского общества 35 . На горизонте вырисовывалось создание первого великого схоластического синтеза. Уже началось систематическое изучение канонического закона и светского римского права, и папа Григорий VII поддержал эти начинания. На уровне социальной структуры, однако, решающим моментом было, по всей вероятности, настояние Григория на том, чтобы религиозная дисциплина в церкви в целом приближалась к монастырской, в сочетании с отстаиванием интересов церкви в миру 36 . Он и некоторые из его преемников возвели могущество церкви и ее структурную независимость на такие высоты, что противники такого положения говорили о преобладании церкви над секулярными структурами. Такое преобладание невозможно было вообразить в Византийской империи.

В некоторых отношениях главной новацией Григория VII было его требование безбрачия для белого духовенстве? 1 . В то время как в феодальной системе на смену более «личному» принципу феодальной верности стремительно шел принцип наследственности, он решительно изъял из сферы действия последнего духовенство и особенно епископат. Каковой бы ни была мораль белого духовенства в области сексуальных отношений, у священников не могло быть законных наследников, а их приходы и должности не

ч Pirenne H. Mediaeval cities. Princeton: Prmceton Univ. Press, 1925. Ch.2 «Municipal institutions».

ъ Southern R. W. Op. cit.; Troeltsch E. Op. cit. * Man-all J B. Op. cit.

" Lea H C. History of Sacerdotal Celibacv in the Cristian Church . N Y .: Macmil - lan . 1907.

стали институционализированной наследственной функцией, как это произошло с институтами монархии и аристократии. Это положение не могло быть разрушено даже тем, что согласно распространенной практике высшее духовенство назначалось из числа аристократов. Хотя священнослужители, епископы и в общем-то папы в течение многих столетий избирались во многом с учетом их родовых связей, попытки узаконить такой порядок в основном отвергались, в то время как во множестве светских контекстов принцип наследственности все более укоренялся. Состояние напряженности между духовным универсализмом церкви и феодальным мирским партикуляризмом, которое проявлялось в организациях и религиозного, и мирского типа, послужило мощным противодействием против соскальзывания западного общества в удобный традиционализм.

ДИФФЕРЕНЦИАЦИЯ ЕВРОПЕЙСКОЙ СИСТЕМЫ

До сих пор речь шла о феодальном обществе в плане составляющих его структур безотносительно к их дифференцированному распространению по различным географическим ареалам европейской системы. Теперь остановимся на выяснении, насколько нынешняя дифференциация Европы как системы была предвосхищена в периоды, предшествующие началу модернизации, и рассмотрим для этого, как распределялись по территории Европы различные институциональные компоненты 38 .

Социальная среда европейской системы складывалась из ее отношений с соседними обществами, которые сильно различались в зависимости от их географического положения 39 . Социальная среда на северо-западе Европы не была проблемной, так как этот регион граничил с Атлантикой, которая в те времена не представляла собой зону сколько-нибудь значительных социальных и политических взаимообменов. На юге и востоке, однако, социальная среда была чрезвычайно важна. Испания на протяжении всего сре-

38 Четкое описание этого распределения можно найти у М. Блока в цитируемом здесь сочинении. В его подходе впервые обозначена идея о том, что подобное дифференцированное распределение, с определенными оговорками насчет последующих изменений в ходе развития, может быть отнесено к временам, далеко предшествующим первым основным этапам развития современной системы, как они трактуются в последующих главах этой книги,

" См.: Halecki О. The limits and divisions of European history. Notre Dame (Ind.)" Univ. of Notre Dame Press, 1962. Хейлескм описывает общий эволюционный ° д социогеографической дифференциации в Европе.

невекового периода была частично оккупирована маврами, а для восточного Средиземноморья в тот период решающее значение имели отношения с сарацинами. На юго-востоке лежала Византийская империя, к концу Средних веков оказавшаяся в руках турок, а к северо-востоку была область распространения православного христианства, в конце концов оформившаяся в Россию. Восточное пограничье было зоной борьбы и колеблющегося по религиозному и этническому направлениям равновесия. Поляки, чехи и хорваты стали в большинстве своем римскими католиками, в то время как русские и большая часть южных славян обратились в православие. В то же время от Австрии далее на север проходила неустойчивая граница между германскими и славянскими народами, не совпадавшая с религиозным разграничением. Стратегическим анклавом сразу к востоку от области германского заселения был венгерский этнос - осколок гуннского нашествия.

Таким образом, между восточным и западным пределами Европы существовала огромная разница относительно социальной среды этих мест - как в смысле физико-географических особенностей, так и по степени предшествующего проникновения римского влияния, и по последствиям раскола западной и восточной церквей. Существовали также серьезные различия между севером и югом, порождаемые наличием физического барьера в виде Альп и Пиренеев. Италия была местонахождением центра управления римско-католической церкви, но никогда - столицы Священной Римской империи. Хотя латинская культура, прежде всего через язык, проникла в Испанию, Францию и некоторые другие приграничные регионы, основной этнический состав трансальпийских обществ не был латинским.

Италия играла особую роль в становлении средневекового общества по двум главным причинам. Во-первых, в ней находился церковный престол и, следовательно, в наиболее концентрированном виде осуществлялось влияние церкви. Во-вторых, здесь наиболее прочно были укоренены римские институты, которые и смогли быстрее восстановиться после минимального периода развития феодализма.

В условиях Средневековья церковь переплеталась экономически и политически с секулярным обществом, конечно, гораздо теснее, чем в современную эпоху. Особенно важным аспектом вовлеченности церкви в мирские дела была прямая государственная юрисдикция пап над территорией, получившей название Папской области. В то же самое время общая децентрализация средневекового общества привела к тому, что городской компонент римского

наследия наиболее сильно проявился в Италии. К северу от Рима господствующей организационной формой в Италии стал город-государство. Высшие классы северных городских общин превратились в своего рода амальгаму укорененных в селе изначально феодальных аристократий и городских «патрициатов». И все-таки это были высшие классы городского типа; даже если их члены владели почти всеми сельскохозяйственными землями, они решительно отличались от феодальной аристократии Севера 411 . Такие условия сильно препятствовали появлению сначала преимущественно феодальной структуры, а позднее территориальных государств, выходящих по масштабам своей политической структуры за пределы того, что может контролироваться единым городским центром. Поскольку широкое применение римского права в секулярном обществе зависело от развития территориальных государств, то оно не достигло здесь расцвета вплоть до самых поздних времен. Подобно своим древним собратьям, городам-государствам античности, итальянские города не смогли отстоять свою политическую целостность в системе «больших держав». Тем не менее Италия на том этапе была, возможно, для европейского общества основной подсистемой сохранения и воспроизводства образца, главным рассадником последующих изменений и в светской, и в церковной культуре 41 .

Восточное пограничье было в целом наиболее феодализиро-ванной частью европейской системы, хотя здесь, особенно в Германии, сложились самобытные и весьма разнообразные формы организации 42 . К востоку от долины Рейна и к северо-востоку от Балтийского моря городской компонент постепенно ослабевал, снижаясь до самого низкого в Европе уровня. Экономические и культурные условия здесь безусловно были примитивнее, чем в других регионах, а близость границы заставляла делать упор на военные занятия. Феодальная структура и социальная стратификация - в целом более жестко иерархизованы, чем в западных регионах, что создавало основу для более авторитарных режимов. Иерархическая дифференциация и политическая власть занимали, таким образом, преимущественное положение по сравнению с экономикой и культурой. Сложившаяся в результате иерархическая политическая централизация создавала условия для своего рода накопления ресурсов политической эффективности, что имело важные последствия для будущего всей европейской сис-

411 См.: Schevill F. The Medici. N.Y.: Harcourt, 1949.

41 Plumb J.H. The Italian Renaissance. N.Y.: Harper, 1965. Ch. 10.

42 Bloch M. Op. cit.

темы. Можно сказать, что области восточного приграничья играли в европейской системе роль адаптивной подсистемы, так как создавали организационные формы для ее защиты от угроз социопо-литического, а за ними и культурного характера.

Почва, на которой появились важнейшие социальные и политические инновации, находилась главным образом на северо-западе Европы. Значение Парижа как центра схоластической философии и университетов в Оксфорде и Кембридже состояло в том, что и то и другое было культурным новаторством. Этот же географический ареал дал два особенно ценных социальных новшества. Во-первых, Англия и Франция дали самые ранние образцы территориальных государств, отличных от феодальных, хотя в их развитии была и феодальная подоплека 43 . Во-вторых, здесь, на северо-западе империи, достигли расцвета городские общины, которые сосредоточились в основном вдоль долины Рейна - от Швейцарии до Северного моря.

Все это произошло во многом из-за организационной рыхлости империи. В связи с периферийным положением Англии и Франции их короли могли с ранних времен игнорировать свою подчиненность императору. Кроме того, многие городские общины на континенте стали «вольными городами» империи, получив существенные свободы от феодальных структур и от нарождающихся территориальных монархий 44 . Поскольку эти города обычно были и местонахождением кафедральных соборов, их позиция укреплялась союзом с церковью.

Процессы эти, имевшие первоначально центром Англию и Францию, составили первый этап дифференциации на пути становления современной формы социетального сообщества. Развитие вольных городов, во многом параллельное развитию городов Италии, послужило толчком для дальнейшей дифференциации экономики от политических структур и от социетального сообщества как такового.

Ни одна из этих форм структурной дифференциации не была совместима с преобладавшей в целом феодальной организацией. Самые первые короли территориальных государств были одновременно и королями в более позднем смысле этого слова и феодальными магнатами; теоретически они являлись знатнейшими вассалами императора Священной Римской империи, в то время как их «бароны» в свою очередь и главным образом были их феодальными вассалами. Феодальные сословия не просто вершили

" Petit-Dutaillis Ch. The feudal monarchy in England and France . L .: Routledge . 1936. Даже в наши дни Гамбург и Бремен имеют статус вольных городов.

власть в своих феодах, но образовывали ядро социетального сообщества; они как бы по должности представляли собой наиболее престижный слой, одновременно являясь символическим фокусом общественной солидарности. Расходящаяся от них сеть феодальных связей составляла основу социальной структуры. «Нижние классы» вплетались в эту сеть через свой несвободный статус внутри поместья, напрямую принадлежа только своему господину и никому больше. Практически никакая гражданская администрация не доходила до уровня владельца манора, не говоря уж о его крепостных. Одним из первых исключений из этих правил была прерогатива короля по поддержанию «мира», нашедшая наиболее полное воплощение в английской судебной системе, через которую король мог вмешиваться в местные дела в случае серьезных преступлений или ссор между двумя феодалами 45 . С развитием феодализма вассальные отношения становились все разветвленней, и это вело к дальнейшему распространению королевского вмешательства и способствовало «национальной» интеграции 46 .

Система феодального баронства постепенно трансформировалась в то, что стало аристократией ранних современных обществ. В политическом отношении, быть может, самым решающим новшеством стало присвоение королевскими правительствами двух тесно связанных между собой прерогатив - во-первых, иметь военные подразделения, независимые от феодальных контин-гентов, подчиняющихся в первую очередь баронам, и, во-вторых, установить прямое налогообложение, минуя феодальных посредников. Преемники системы баронства остались тем не менее «социальным» классом с наиболее престижным статусом, непосредственно связанным с монархией в том смысле, что король всегда был «первым джентльменом» государства и главой аристократии. В результате этих перемен земельная собственность стала отрываться от статуса землевладельца, который предполагал политическую власть не только над землей, но и над людьми, но в то же время она оставалась основной экономической базой аристократии.

Там, где сил для установления государственного управления на больших территориях недоставало, бывало, что города становились полностью независимыми. Помимо того, что зона вольного города стала местом появления традиции политической независимости, препятствовавшей наступлению абсолютизма, она

45 Maitland F. W. Op. cit. 4(1 Block M. Op. cit.

также имела все условия для консолидации независимого социального слоя, главной лидерской, альтернативной по отношению к аристократии группы - буржуазии 47 . Экономическая база этой группы была сосредоточена не в землевладении, а в торговле и финансах. Хотя в городской структуре заметное место занимали и гильдии ремесленников, но торговые гильдии, особенно в наиболее значительных городах, обычно обладали большей влиятельностью.

По обе стороны Альп города стали главными центрами возникающей рыночной экономики; вероятно, самым существенным обстоятельством этого была их независимость как от недавно образовавшихся монархий в Англии и Франции, так и от господства империи. В рамках большой системы независимое положение группы рейнских городов не могло не укреплять позиции их собратьев в Англии и Франции. При определенных обстоятельствах и особенно в столичных городах возникали союзы между королями и буржуазией, составлявшие важный противовес земельной аристократии. Особенно это характерно для ситуации постфеодального времени.

В условиях относительной изоляции и сильной власти, установившейся на острове после норманнского завоевания, Англия достигла более высокой, чем на континенте, степени политической централизации. В то же время она не пошла по пути развития королевского абсолютизма благодаря солидарности новой аристократии, состоявшей из приближенных Вильгельма Завоевателя. Менее чем за полтора столетия бароны оказались способными на достаточно единые корпоративные действия, чтобы навязать своему королю Великую хартию вольностей 48 . Эта корпоративная солидарность в свою очередь была связана с условиями, которые способствовали образованию парламента. Все это вело к тому, что английская аристократия дальше и быстрее, чем любая другая, отходила от своих феодальных начал, завоевывая тем самым особенно значимые позиции власти и влияния в нарождающемся государстве.

По сравнению с Фландрией и некоторыми другими областями континента Англия долго оставалась экономически отсталой. Однако английская политическая структура создавала благоприятную почву для будущего экономического развития, поскольку мощь земельной аристократии в противостоянии королевской власти создавала для купечества ситуацию tertius gaudens . Таким

4 Pirenne H. Early democracies in the low countries. w Mankind F. VV. Op. cit.

образом, в Англии подспудно вызревали ингредиенты для будущего синтеза всех изменений, направленных в сторону дифференциации.

РЕНЕССАНС И РЕФОРМАЦИЯ

Ренессанс положил начало высокоразвитой секулярной культуре, выделившейся из бывшей до этого общей религиозной матрицы. Родиной Ренессанса была Италия, именно здесь произошло зарождение современных искусств и интеллектуальных дисциплин, включая смежную область правовой культуры. Действительно, даже сама теология испытала обратное воздействие новых элементов секулярной культуры, что позже кристаллизовалось в виде философии.

Культурные компоненты, составившие культуру Ренессанса, своими историческими корнями уходили не только в глубь Средних веков, но еще дальше - в античность. Сама античная культура, однако, не достигла такого же уровня дифференциации, так как оставалась религиозной в известном смысле, который не был характерен для западной культуры послесредневекового времени. Схоластическая философия - наиболее важный целостный компонент рационализированной средневековой культуры, - не скрывавшая своих классических корней, особенно явных в обращении томистов к Аристотелю, была тесно привязана к теологической системе мысли и не обладала культурной автономией, свойственной постренессансной мысли 49 .

Церковь в начале своего становления восприняла, а затем и развивала чрезвычайно важные элементы классической культуры. Эпоха Ренессанса ознаменовалась гигантским продвижением этого наследия, главным образом в направлении его секуляризации. В соответствии с нашей аналитической схемой этот процесс можно определить как дифференциацию, но поскольку он оставлял возможность для восприятия элементов, которые в прежней, менее дифференцированной культурной системе оказывались «неудобоваримыми», то он был также и процессом включения.

Отличительной чертой этого процесса является то, что он проходил внутри религиозных рамок 50 . Церковь и аристократия были самыми важными патронами нового искусства, в большей своей части посвященного религиозным сюжетам и украшению хра-

49 Tmelrsch E. Op. cit. Vol. 2; Mcllwain С. Н. Op. cit. 30 Tmeltsch E. Op. cit. Vol . 2.

мов, монастырей и других религиозных сооружений. Однако художники, а позднее и ученые все чаше рекрутировались из светских, а не из духовных кругов, а в развитии сознания своей корпоративной принадлежности и автономности (как мастеров своего дела) они далеко ушли от строителей и декораторов средневековых соборов 51 . Университеты еще не были особенно заметны, разве что в отдельных областях, например в юриспруденции. Тем не менее в этот период были сделаны гигантские шаги относительно вывода из-под опеки церкви ролевой деятельности любого мало-мальски профессионального специалиста в делах культуры. Хотя некоторые идеи позднего Ренессанса проникли в протестантские регионы только после Реформации, они при этом тоже не были открыто антирелигиозными, а воспринимались и распространялись в рамках религии.

Похоже, что Ренессанс начался с возрождения литературных стилей и интересов к латинской античности, особенно в светских сочинениях гуманистов 52 . Возвращенные к жизни сюжеты и темы немедленно оказали колоссальное влияние на изобразительное и пластическое искусство - архитектуру, живопись, скульптуру. Наука лишь позже достигла сравнимого уровня совершенства, в результате процессов как внутренней дифференциации, так и более общей дифференциации светской культуры из социальной матрицы. Например, Леонардо был мастером и в художественной, и в научной областях, тогда как Рафаэль не был ученым, а Г. Галилей - живописцем. Эта дифференциация, по всей вероятности, легла в основу многих проявлений современной культуры, так как новая наука, достигшая своей кульминации в XVII в. в лице И. Ньютона, стала точкой отсчета для первой великой волны современной философии. Эта философия в свою очередь послужила непосредственным фундаментом для развития комплекса светского знания, именуемого нами «интеллектуальными дисциплинами».

Искусство Ренессанса все больше обращалось к светским сюжетам, часто к сценам из классической мифологии (как во многих картинах Боттичелли), а также к пейзажам, портретам и т.п. Даже когда сюжеты были религиозными, в них просматривались новые светские мотивы. Без преувеличения можно сказать, что место центрального символа в искусстве итальянского Ренессан-

м См. о на \ т < е Ренессанса: Ben-David J. The sociology of science. Englewood Cliffs (N.J): Prentice-Hall, 1971.

Knsteller P.O. Renaissance thought: The classic, scolastic and humanist strains. n y.: Harper, 1961.

са занимала мадонна с ребенком. В сугубо религиозном значении это был серьезный отход от таких сюжетов, как распятие Христа, мученичество святых и др. На первое место выходит и даже восславляется человеческая семья и особенно отношения матери и ребенка. Материнство стремились сделать всеобще привлекатель
ным, изображая Марию красивой юной женщиной, несомненно любящей свое дитя. Разве этот символизм не отражает дальнейший сдвиг христианского сознания в направлении позитивного утверждения правильного, по его меркам, светского мироустройства?

По своим главным характеристикам Ренессанс был не движением к синтезу, а скорее периодом стремительных культурных инноваций. Столь внушительные изменения едва ли могли произойти без вовлечения в общий процесс самых высоких уровней культуры - философии и теологии. Эта мысль подтверждается динамическим характером и разнообразием схоластической философии. Хотя томизм стал основной формулой позднесредневе- кового синтеза, но продолжали существовать и многочисленные иные течения мысли. Может быть, самым значительным из них был номинализм, который, питаясь классической мыслью и темами, почерпнутыми из исламской философии, составил самую развитую ветвь схоластики. Он был более непосредственно, чем томизм, открыт для эмпирических изысканий и свободен от то-мистских усилий создать законченную христианскую картину мира 53 .

В широком разнообразии других сфер культурной деятельности Ренессанс произвел не только дифференциацию религиозного и светского, но и их взаимную интеграцию. Подобно тому как символ мадонны означал большую вовлеченность в «дела земные», большее влияние приобрели новые течения в монашестве, в первую очередь ордена францисканцев и доминиканцев, проявлявшие повышенный интерес к благотворительности и интеллектуальным занятиям. Ученые труды ренессансных гуманистов и правоведов имели глубокие философские, а по сути и теологические подтексты, которые стали особенно заметны, когда первые великие достижения новой науки привлекли к себе внимание и потребовали истолкования. Осуждение Галилея церковью уж никак не назовешь демонстрацией простого безразличия к его работе. А проблемы, поднятые Галилеем, - никак не связанными с более ранними идеями флорентийца Н. Макиавелли, первого европейского «социального мыслителя», который стремился

я McJIwain С.И. Op . cit ; Kristeller P . O . Op . cit . 68

не обосновать заранее заданную религиозно-этическую точку зрения, а понять, как действительно устроено мирское общество.

Ренессанс родился в Италии и там достиг своего наивысшего развития. Однако очень рано такое же движение, наиболее проявившее себя в живописи и также перемежающееся со средневековой культурой, началось к северу от Альп. В Германии оно не имело таких высочайших достижений, как в Италии, но и здесь оно дало миру выдающихся художников - Кранаха, Дюрера и Хольбейна. Рано проникло оно и во Фландрию, где получило полнокровное развитие, и значительно позже - в Голландию, где продолжилось в период протестантизма и расцвело в полной мере в XVII в. Не только в Италии это культурное движение брало начало в социальной среде итальянских городов-государств. Его распространение на север также почти в точности совпадало с регионом вольных городских общин, концентрирующихся вдоль долины Рейна. Ничего подобного не происходило с изобразительным искусством в феодальных по преимуществу регионах, игравших ведущую роль в формировании крупных территориальных государств.

Реформация была эпохой еще более радикальных культурных перемен, глубоко повлиявшая на отношения между культурными системами и обществом. Главная культурная новация носила теологический характер и состояла в учении о том, что спасение достигается, по лютеранской версии, «одной только верой», а по кальвинистской версии предопределения, путем прямого общения индивидуальной человеческой души с Богом без участия каких-либо усилий со стороны человека. Это новшество лишало протестантскую церковь и ее духовенство «власти над райскими ключами», то есть посреднической миссии по обеспечению спасения через свершение святых таинств. Более того, «видимая» церковь - конкретный коллектив верующих и их духовных предводителей - стала мыслиться как чисто человеческое объединение. Качество святости, статус церкви как «мистического тела Христова» стали присваиваться только невидимой Церкви, соединению душ во Христе 54 .

Человеческое общество не могло базироваться на основе двух, столь глубоко различных, как это утверждал томизм, по своему религиозному статусу пластов - церкви, одновременно божественной и человеческой, и чисто человеческого земного мира. Ско-Рее, оно представляло собой единое общество, все члены которого

54 Mcllwam C . H . Op . cit .; Kristeller P . О. Op . cit .

были одновременно «телами» в своем качестве мирских существ и «душами» в своих взаимоотношениях с Богом. Такое понимание представляло собой гораздо более радикальную институционали-зацию индивидуалистических компонентов христианства, чем римский католицизм 33 . В нем содержались также глубокие эгалитарные тенденции, развитие которых, однако, потребовало длительного времени и осуществлялось очень неравномерно

Дальнейшим следствием того, что духовенство было лишено своей сакральной силы, стало разрушение той части римско-католической традиции, которую принято было именовать «вера и мораль» и по вопросам которой видимая церковь взяла опекунство над всеми людьми. Хотя многие протестантские движения пытались сохранить церковное принуждение в нравственных вопросах, сам внутренний заряд протестантизма склонял к тому, чтобы считать их делом в конечном счете личной ответственности индивида. Точно так же в протестантизме потеряла свою легитимность самая важная в рамках средневековой церкви форма стратификации - противопоставление мирян и членов религиозных орденов. На человеческом уровне «образа жизни» все «призвания» получили равноценный религиозный статус, и на пути мирского призвания можно было достичь высочайших религиозных заслуг и совершенств 36 . Такая установка коснулась и брака, сам Лютер, как бы создавая символ этих перемен, покинул монастырь и женился на бывшей монахине.

Эти крупные сдвиги в отношениях между церковью и миром часто интерпретируются как серьезное ослабление религиозного начала в пользу мирских утех Однако такой взгляд представляется ложным, поскольку Реформация в гораздо большей степени была движением за поднятие мирского общества на высочайший религиозный уровень В делах религиозной веры, хотя и не в повседневной жизни, каждый человек был обязан вести себя, как монах, то есть руководствоваться прежде всего религиозными соображениями Это был решающий поворот в начавшемся еще на ранних стадиях христианства процессе освящения вещей «от мира сего» религиозными ценностями и устроения «града человеческого» по образу Божьему 37

13 Webei M The protestant ethic and the spirit of capitalism N Y Cnbner , 1958 \ Be 6 ep M Протестантская этика и дух капитализма//Вебер М Избранные произведения М Прогресс, 1990]

Ibid TioelRch E Op cit Vol 2 Troeltsch E Protestantism and progress Boston Beacon 1953 Paiwnf Т Chnstiamtv//lnternational Encyclopedia of the Social Sciences N Y Macmillan 1968

Институционализация этого представления о стоящем на религиозных основаниях человеческом обществе содержала в себе возможность установления социетального сообщества корпоративного характера, наподобие самой церкви, особенно церкви в ее протестантском варианте, освобожденном от стратификации по римско-католическому образцу Чтобы это могло осуществиться в масштабах крупных секулярных обществ, требовался иной способ и уровень политической интеграции, далеко превосходящий все те, что имели место в периоды Средневековья и Ренессанса Реформации было суждено сыграть центральную роль в легити-мизации некоторых наиболее важных новых территориальных монархий, в самом начале - немецких княжеств, с которыми Лютер вступал в союзы 38 . Эти союзы были, вероятно, не только необходимы для выживания самого движения, но и породили особый тип церковно-государственной организации, в которой смогли получить дальнейшее развитие некоторые существенные ингредиенты современного общества В Англию Реформация пришла несколько иным способом, когда Генрих VIII обратился в протестантство и распахнул двери коренным преобразованиям в церкви и в ее отношениях с мирским обществом

Там, где образовались протестантские государственные церкви, везде (кроме Англии) наблюдалась тенденция религиозного и политического консерватизма, особенно в лютеранстве, открыто вступившем в союзы с территориальными монархическими режимами Кальвинистская ветвь была гораздо более заметно вовлеченной в широкие движения, ставящие на первый план независимость религиозных групп от политической власти 39 , что особенно явно проявилось в Соединенных Штатах Эволюция американского протестантизма сделала и религиозно, и политически приемлемыми первые шаги на пути отделения церкви от государства

El/on GR Reformation Europe Cleveland Mendian, 1965 11 Важные исключения см Lobsei J J Calvinism, equalitv, and inclusion//Max Weber on charisma/Ed bv S N Eisenstadt Chicago Univ of Chicago Press, 1968

В XV-XVI вв. два ярких явления – Возрождение (или Ренессанс) и Реформация , произвели революцию в общественной жизни Западной Европы.

Ренессанс – это возрождение античного наследия, мирского начала. Реформация – обновление церкви, сопровождающееся всплеском религиозных чувств.

Объединяет эти два явления то, что разрушали старую средневековую систему ценностей и формировали новый взгляд на человеческую личность.

Культура Возрождения зародилась в Италии во второй половине XIV века и продолжала развиваться до XVI века, постепенно охватывая одну за другой все страны Европы. Возврат к античности, реанимация ее идеалов проявились в самых разных сферах: в философии, литературе, искусстве. Культура Возрождения появилась сначала среди интеллектуалов и была достоянием немногих, но постепенно новые идеи просачивались в массовое сознание, меняя традиционные представления. Одно из важнейших достижений Возрождения – это появление гуманизма в философии. В развитие идей гуманизма внесли вклад Бруни, Альберти и Витториано да Фельтре . Гуманисты не ниспровергали религии, хотя сама по себе церковь и ее служители были объектами насмешек. Гуманисты стремились соединить две шкалы ценностей.

Гуманисты XV в. вплотную подошли к проблеме нового научного метода, отличного от схоластической диалектики. Это положительно сказалось на развитии естествознания. Известный математик Лука Пачоли (1445-1514) внес большой вклад в развитие алгебры, геометрии, бухгалтерского учета.

Рисуя идеал человеческой личности, деятели Возрождения подчеркивали ее доброту, силу, героизм, способность творить и создавать вокруг себя новый мир. Непременным условием для этого гуманисты считали накопленные знания, которые помогают человеку сделать выбор между добром и злом. Личность сама избирает свой жизненный путь и сама отвечает за свою судьбу.

Ценность человека стала определяться его личными достоинствами, а не положением в обществе. Наступила эпоха самоутверждения человеческой личности, освобождающейся от средневековой корпоративности и морали, подчиняющей индивида целому.

Иначе вопрос об индивидуальной свободе решала Реформация.

Родиной Реформации была Германия. Ее началом считают события 1517 г., когда доктор богословия Мартин Лютер (1483-1546) выступил со своими 95 тезисами против продажи индульгенций. Реформация быстро распространилась во Франции, Англии, Нидерландах. В Швейцарии реформационные идеи поддержал и продолжил Жан Кальвин (1509-1564).

В Европе, охваченной идеями Реформации, стали образовываться новые, реформированные церкви – англиканская, лютеранская, кальвинистская, не подчинявшиеся римско-католической.

Реформация разрушала представления о незыблемой духовной власти церкви, о ее роли посредницы между Богом и людьми. Кальвин пропагандировал, что знак Божественного благоволения к человеку раскрывается в его практической деятельности. Трудовая этика Реформации освящала практицизм и предпринимательство. С течением времени протестантская этика, разработанная Жаном Кальвином, охватила широкие слои общества и главными носителями ее стали буржуа. И это естественно: она давала ориентиры, которые были необходимы для жизни в зарождающемся капиталистическом обществе, где многое зависело от трудолюбия и предприимчивости, а социальное происхождение уже не предопределяло судьбу человека.

Ренессансное папство

В 1447–1521 гг. Святой Престол занимали десять так называемых ренессансных пап – от Николая V до Льва Х. Но правили они скорее как политики и воины, меценаты и гуманисты, чем духовные пастыри, отодвигая реформу Церкви и папства на второй план.

Главной целью «культурпапства» эпохи Возрождения было превращение Церковной области не только в ведущее государство Италии, но и в великую культурную державу.

Уже Мартин V и Евгений IV, как мы видели, восстанавливали Рим из руин, трудились над его украшением и привлекали гуманистов к работе в римской курии.

Однако первым настоящим ренессансным папой был Николай V (1447–1455). Начатая им перестройка Рима лучшими архитекторами и художниками в стиле Ренессанса открыла новый «золотой век» в его истории. Создание им Ватиканской библиотеки, страсть к коллекционированию античных и раннехристианских рукописей (он сам обнаружил сочинения Тертуллиана в одном немецком монастыре), с которых по его указанию снимались копии, позволяют считать его истинным гуманистом.

Папский двор становится вторым после Флоренции центром новой культуры. Подобно другим папам того времени, он надеялся своим меценатством, а не реформами, поднять авторитет Святого Престола и укрепить веру. В последний раз в истории папства он короновал Фридриха III Габсбурга императором «Священной Римской империи германской нации».

После захвата турками Византии в 1453 г., положившего конец православной Византии (а с ней и Восточной Римской империи), Николай V призвал к крестовому походу против Оттоманской империи в духе рыцарского идеала для защиты христианской цивилизации, но не нашел отклика у европейских монархов.

Правление семейства Борджа начинается уже с испанца папы Каликста III (1455–1458), отнюдь не гуманиста.

В честь победы над турками под Белградом в 1456 г. он установил праздник Преображения Господня, ввел в храмах в полдень колокольный звон и велел пересмотреть процесс 1431 г. над Жанной д’Арк. За ним в Рим из Испании последовала целая армия его родственников, что вызвало бунт в Риме.

После него на папский престол вступил «князь гуманистов» Энеа Сильвио Пикколомини под именем Пия II (1458–1464).

Имя он выбрал в честь римского поэта Вергилия, назвавшего «набожным» (pius) Энея, патрона папы и предка римлян. Истинный сын своего времени, гуманист, обладавший универсальными познаниями – поэт, историк, политик и дипломат, Пий II покровительствовал искусствам и продолжал заниматься литературой.

Ему принадлежит единственная пока известная папская автобиография «Записки о достопамятных деяниях» (Commentarii rerum memorabilium…). Историко-географические труды Пия II тщательно штудировал Колумб. Этот папа-гуманист организовал систематическое собирание сокровищ античного Рима. Еще во время работы Базельского собора (1431–1449) он написал гневные инвективы против папы Евгения IV и на папском престоле проявил себя как сторонник реформы курии и Церкви.

Главным политическим делом его понтификата была попытка организовать антитурецкий союз христианских государей, но созванный этим блестящим дипломатом европейский конгресс в Мантуе (1459 г.) провалился, ибо идея рыцарских крестовых походов стала анахронизмом. Когда в 1464 г. он попытался организовать крестовый поход и отвоевать у турок Константинополь, ответом ему было предательство, и, рассказывают, папа умер от огорчения.

После торжества гуманизма на Святом Престоле его вновь занял антигуманист папа Павел II (1446–1471), венецианец. Свою цель он видел в укреплении Церковного государства. На конклаве Павел II обещал созвать Собор для проведения церковных реформ, но, став папой, всячески противился этому, ибо сознавал, что Собор мог закончиться только поражением папского примата. В отличие от своих предшественников, он не занимался меценатством.

Лишенные поддержки художники и гуманисты считали его своим врагом, и Бартоломео Платина в труде по истории папства представил его варваром, врагом культуры и искусства, проявив при этом неблагодарность, ибо Павел II освободил его из тюрьмы инквизиции.

Ренессансная тенденция служения пап своим династическим интересам в ущерб церковным процветала при Сиксте IV (1471–1484). Художник Мелоццо да Форли наглядно показал размах его непотизма, запечатлев на фреске основание им Ватиканской библиотеки: вокруг папы он разместил всех его «племянников» – кардиналов, среди них Джулиано делла Ровере, будущего папу Юлия II. Сикст IV хотел сделать папский престол наследственным для семейства Ровере и политически подчинить папству уже всю Италию.

Огромные деньги от налога на крестовый поход против турок он тратил на свою семью, и в Риме говорили, что «настоящими турками ныне являются папские племянники». Купля-продажа церковных должностей и привилегий была поставлена на широкую ногу, а торговля индульгенциями велась уже через банк. В 1475 г. папа провел очередной юбилейный год.

При Сиксте IV в Ватикане стало усиливаться влияние испанской монархии, где огромную роль играла Церковь. По просьбе «христианнейших королей» Фердинанда и Изабеллы Сикст IV ввел инквизицию в Испании, а первым великим инквизитором назначил доминиканца Томазо Торквемаду.

Согласно предписаниям папской буллы, в 1481 г. в Севилье было проведено первое аутодафе, а всего в течение этого года было сожжено 298 еретиков. С тех пор костры инквизиции полыхали в Испании вплоть до 20-х гг. XIX в.

В историю Сикст IV вошел как один из создателей «папского Рима», Roma dei Papi, ставшего центром ренессансной культуры Италии. По его заказу была построена и украшена фресками знаменитая капелла, получившая название Сикстинской, положено начало созданию Ватиканского архива. По заданию Сикста IV Бартоломео Платина написал «Историю понтификов» (De vitis ac gentis pontificum).

Преемник Сикста IV Иннокентий VIII (1484–1492) из аристократического генуэзского рода Чибо взошел на престол Св.

Петра как «настоящий папа» – в сопровождении 16 своих незаконнорожденных детей, за что получил прозвище «отец отечества». С помощью их браков Иннокентий VIII положил конец борьбе Рима с Неаполем и наладил мир с флорентийскими Медичи.

Этот папа преподнес кардинальскую шапку 13-летнему Джованни Медичи, ставшему папой Львом Х.

Но больше всего Иннокентий VIII прославился буллой против ведьм «С величайшим рвением» («Summis desiderantes») 1484 г., благословив инквизиторов Инститориса и Шпренгера на самую жестокую охоту на них.

Германия заполыхала кострами. Количество жертв его буллы не поддается исчислению. Один чиновник из Трира доносил: «Скоро здесь некого будет любить; некому будет рожать: все женщины сожжены». Это было одним из проявлений глубокой противоречивости эпохи Возрождения: сочетание культурного подъема с расцветом самых диких суеверий. Астрологию преподавали в университетах.

Мир казался полным «дьявольских преступлений».

Пожалуй, самым известным папой эпохи Возрождения стал Александр VI Борджа (1492–1503).

Как только ни называли его католические и светские историки: «позор папства», «самая мрачная фигура папства», «несчастье для Церкви». Противники считали его потомком марранов (крещеных евреев) и приписывали ему симонию, прелюбодеяния и отравительство.

Но ведь в этом можно было бы обвинить и других пап этого (и не только этого) времени. Высокоодаренный Александр VI был типично ренессансной личностью, в которой совмещались «гений и злодейство».

Избранный с помощью подкупа и обмана, Александр VI довел симонию и непотизм до крайних пределов. Цель его правления была сугубо политической: утверждение власти клана Борджа в Италии. Для этого папа нуждался в сильной армии, настоящим создателем и полководцем которой стал его сын Чезаре Борджа, начисто лишенный каких бы то ни было нравственных принципов, да и обычной человечности. Чезаре, «виртуоз преступлений», не пожалел не только своих противников, но и союзников, и даже родного брата Джованни Борджа и зятя папы графа Джованни Сфорца, убитых по его приказу.

Однако создание в Центральной Италии наследственного владения для Чезаре Борджа превращало страну в арену противоборства как местной знати (Орсини и Колонна), так и французских королей и германо-испанских Габсбургов за богатую Италию, владение которой означало европейскую гегемонию.

В результате в правление Александра VI бесконечно сменялись всякие лиги и коалиции, создавались и предавались союзы, и в конце концов никто уже не понимал где внутренний враг, где внешний. В городах Италии началось брожение. Поскольку стремлению Александра VI создать Средне-Итальянское королевство Борджа наибольшее сопротивление оказывала Тоскана во главе с Флоренцией, папа с союзниками изгнал Медичи, и тиран Пьеро II Медичи бежал.

Но когда французский король вступил во Флоренцию, здесь победило народное движение во главе с доминиканским монахом Джироламо Савонаролой (1452–1498). Он призывал к церковной реформе и требовал от Церкви апостольской бедности, чем привлек бедный народ.

Бесстрашно нападая на Александра VI, он безжалостно обличал разврат и безнравственность папского Рима – этого «нового Вавилона». Но за это же фанатичный монах бичевал и богатое бюргерство, требовал строгого соблюдения постов и чтения Библии «вместо Горация, Цицерона и Виргилия». Его приверженцев, в заунывных молитвах и шествиях оплакивавших старые добродетельные времена, прозвали «плаксами». В своих пророчествах он предрекал народу всякие бедствия и в 1494–1498 гг.

стал диктатором Флоренции, стремясь в дальнейшем создать теократический город-государство. В 1497 г. Александр VI отлучил Савонаролу от Церкви, угрожал Флоренции интердиктом и поднял против него «партию бешеных» – флорентийскую денежную буржуазию и аристократию.

Савонароле хотели устроить «Божий суд»: если он не сгорит, прыгнув в горящий костер, значит, «Бог говорит его устами», иначе он обманщик и еретик.

Савонарола разгадал ловушку, когда костры уже были зажжены, и отказался. Но невежественная толпа в страхе перед интердиктом и «бешеными» потребовала его ареста. Савонаролу пытали, приговорили к повешению, затем сожгли, а прах бросили в Арно. На площади Синьории во Флоренции ныне отмечен его путь к костру и место сожжения.

Однако у современников его участь не вызвала протестов и не подняла народного движения против Церкви и папства, как было после сожжения Яна Гуса.

Вот еще один из парадоксов эпохи: беспринципный злодей Чезаре Борджа выступил за единство Италии против иноземного завоевания. Он попытался в 1503 г. секуляризировать Церковную область, ибо она была препятствием на пути к созданию национального итальянского государства, чтобы под своим владычеством собрать воедино раздробленную Италию.

Но буржуазное развитие страны проходило в рамках независимых городов-государств, которые были заинтересованы в самостоятельности. Однако идея объединения Италии уже глубоко проникла в национальное самосознание, и ярким ее выразителем стал Никколо Макиавелли (1469–1527).

В «Государе» («Il Principe») он в качестве образцового монарха вывел «виртуоза преступлений» Чезаре Борджа и поколебал теорию христианского государства св. Августина и Фомы Аквинского, изобразив его не как богоданный и вечный, но исторически сложившийся институт, независимый от религии и личной морали. В исторической перспективе из этого следовала необходимость отделения Церкви от государства и секуляризации.

В правление Александра VI в 1492 г. Колумб открыл Америку. Вместе с испанскими и португальскими завоевателями в Новый Свет отправлялись христианские миссионеры. Союз папства и испанской монархии еще более укрепился.

Внезапная кончина Александра VI вызвала слухи о его отравлении и послужила причиной легенды о праведном Божьем суде за грехи и преступления. Не было ни для кого секретом, что инспирированные семейством Борджа убийства часто совершались с помощью особого яда.

Вскоре папой был избран заклятый враг семейства Борджа, племянник Сикста IV Джулиано делла Ровере, дипломат, меценат и воин папа Юлий II (1503–1513).

Легенда гласит, что Юлий, опоясав себя мечом и шпагой, бросил в Тибр папские ключи от Небесного царства со словами: «Пусть меч нас защитит, раз ключи св. Петра оказываются бессильными!» Юлий II стремился расширить Папское государство и сделать его самым сильным в Италии.

Он постоянно вел войны и часто сам возглавлял папское войско. О Юлии говорили, что он провел больше времени в седле, чем на папском престоле. По словам Макиавелли, при Юлии II Папская область «внушает ныне к себе уважение даже со стороны французского короля, хотя еще так недавно самый захолустный барон глядел на это государство с презрением и отхватывал от него жирные куски». С помощью своего «меча», организовав в 1509 г. Камбрейскую лигу с Францией и Испанией, Юлий II отвоевал у Венеции ряд городов Романьи и присоединил к Папскому государству даже Парму, Пьяченцу и Реджо, и «округлил» его за счет городов в центральной части Италии.

Юлий II считается создателем швейцарской гвардии, которая первоначально была личной охраной папы и насчитывала 200 воинов. При Юлии II Церковное государство достигло самых больших размеров за всю историю средневекового папства, а сам он обладал самой большой реальной властью.

«Поклонник Марса» Юлий II в 1506 г. начал строительство нового собора Св. Петра (его строили 160 лет при 22 папах), пригласив Браманте.

При нем в Ватикане работали Рафаэль и Микеланджело. Но известно также, что от художников папа требовал строгого подчинения его приказам и был очень скуп, оплачивая их труд.

При Льве Х (1513–1521) ренессансное папство достигло наивысшего расцвета. Папский двор предавался изысканным удовольствиям в обществе гуманистов. Здесь бывали Рафаэль, Макиавелли, Ариосто. Папа тратил на увеселения и празднества огромные деньги. Льву Х приписывают такие слова: «Давайте будем наслаждаться папством, раз уж нам его ниспослал Бог!» Но папская казна быстро пустела, а царившими в «новом Вавилоне» нравами возмущались все, в том числе посетившие Рим Эразм Роттердамский и Мартин Лютер.

Недовольство папством нарастало. Но дела Церкви мало интересовали Льва Х, и в надвигающейся Реформации он увидел всего лишь «монашескую склоку».

Когда в 1517 г. Лев Х закрыл Латеранский собор, так и не принявший никаких важных решений, недовольные его правлением кардиналы во главе с Альфонсо Петруччи затеяли заговор с целью его убийства.

Некоторые исследователи считают, что папа сам сфабриковал этот заговор для расправы с противниками. Так или иначе, попытка отравить папу не удалась. Тогда Лев Х, утонченный гуманист, повесил Петруччи и еще трех кардиналов, остальных отправил в тюрьму, приговорил к высоким денежным штрафам и назначил 39 новых кардиналов из числа своих приверженцев.

«Папский Рим» при Льве Х все больше преображался. В эпоху ренессансных пап велось огромное строительство во всем городе. Тогда были обнаружены многие шедевры античного искусства, среди них – Аполлон Бельведерский, Лаокоон, Венера Милосская.

Лев Х поручил Рафаэлю наблюдение за раскопками, а также подготовку плана реконструкции всего Города Льва. Рафаэль создавал знаменитые фрески в Ватиканском дворце.

А самого папу художник изобразил читающим кодекс в окружении непотов. Действительно, при Льве Х вновь воцарился безграничный непотизм. Рим, вслед за Флоренцией, стал столицей Ренессанса. Однако после внезапной кончины Льва Х и «sacco di Roma» – разгрома города немцами в 1527 г. – начинается быстрый упадок и приближается конец эпохи Возрождения.

Расцвет культуры эпохи Возрождения, совпавший с правлением десяти пап, которые сами восприняли эту культуру и способствовали ее возвышению, свидетельствовал о конце средневекового папства и приходе нового мировоззрения.

Кризис Церкви и папства они пытались преодолеть не кардинальными религиозными реформами в ущерб папскому примату, а усилением его культурной роли. Идея универсальной власти пап была разрушена ростом национальных государств, и папы стали политиками и меценатами.

Однако блеск папского Рима и культуры Возрождения не мог решить давно назревших проблем, и взрыв стал неизбежным.

Ренессанс и реформация

В XV-XVI вв. два явления в культуре — Ренессанс и Реформация — произвели своего рода революцию в духовной жизни Западной Европы. Казалось бы, между ними мало общего. Ренессанс — это возрождение античного наследия, мирского начала. Реформация явилась обновлением церкви и сопровождалась всплеском глубоких религиозных чувств. Тем не менее объединяет их то, что они разрушали старую средневековую систему ценностей и формировали новый взгляд на человеческую личность.

Ренессанс: победы и трагедии индивидуализма

Культура Ренессанса зародилась в Италии во второй половине XIV в.

и продолжала развиваться на протяжении XV и XVI вв., постепенно охватывая одну за другой все страны Европы. Современники воспринимали эту эпоху как «светлый» век, как пробуждение от «тьмы» средневековья.

Само название «средние века» появилось именно тогда. Древняя Греция и Рим превратились в объекты страстной ностальгии и поклонения. Возврат к античности, реанимация ее идеалов проявились в самых разных сферах: в философии, литературе, искусстве. Культура Возрождения появилась сначала среди интеллектуалов и была достоянием немногих, но постепенно новые идеи, пусть в упрощенном виде, просачивались в массовое сознание, меняя традиционные представления.

Одно из важнейших достижений Возрождения — это появление гуманизма в философии. Ранние гуманисты: поэт и философ Ф. Петрарка (1304-1374), писатель Дж. Боккаччо (1313-1375) — хотели создать прекрасную человеческую личность, свободную от предрассудков средневековья, и поэтому, прежде всего, пытались изменить систему образования: ввести в нее гуманитарные науки, сделав акцент на изучении античной литературы и философии.

При этом гуманисты отнюдь не ниспровергали религии, хотя сама по себе церковь и ее служители были объектами насмешек. Скорее, они стремились совместить две шкалы ценностей. В своей «Исповеди» Петрарка писал, что аскетическая мораль христианства очищает душу, но не менее важно и осознание ценности земного бытия, унаследованное от греков и римлян.

Таким образом, устранялось средневековое противопоставление плоти и духа.

Реабилитация земного проявлялась в ту эпоху, прежде всего в возвеличивании красоты мира и человеческого тела, плотской любви.

Художники стали видеть мир иначе: плоскостные, как бы бестелесные изображения средневекового искусства уступили место трехмерному, рельефному, выпуклому пространству. Рафаэль Санти (1483-1520), Леонардо да Винчи (1452-1519), Микеланджело Буонарроти (1475-1564) воспевали своим творчеством совершенную личность, в которой физическая и духовная красота сливаются воедино в соответствии с требованиями античной эстетики.

Человек с его земными страстями и желаниями появился и в литературе. Запретная прежде тема плотской любви, натуралистические ее описания получили право на существование. Однако плотское не подавляло духовного.

Как и философы, писатели старались создать гармонию двух начал, или, по крайней мере, их уравновесить. В знаменитом «Декамероне» Боккаччо озорные фривольные новеллы о сластолюбцах чередуются с трагическими рассказами о безответной или самоотверженной любви.

В сонетах Петрарки, посвященных прекрасной Лауре, небесной любви приданы земные черты, но и земные чувства возвышены до небесной гармонии. Рисуя идеал человеческой личности, деятели Возрождения подчеркивали ее доброту, силу, героизм, способность творить и создавать вокруг себя новый мир.

Непременным условием для этого итальянские гуманисты Лоренцо Балла (1407-1457) и Л. Альберти (1404-1472) считали накопленные знания, которые помогают человеку сделать выбор между добром и злом. Высокое представление о человеке было неразрывно связано с идеей свободы его воли: личность сама избирает свой жизненный путь и сама отвечает за свою судьбу. Ценность человека стала определяться его личными достоинствами, а не положением в обществе.

Наступала эпоха стихийного и буйного самоутверждения человеческой личности, освобождающейся от средневековой корпоративности и морали, подчиняющей индивида целому.

Это было время титанизма, который проявился и в искусстве, и в жизни. Достаточно вспомнить героические образы, созданные Микеланджело, и самого их творца — поэта, художника, скульптора. Люди, подобные Микеланджело или Леонардо да Винчи, являли собой реальные образцы безграничных возможностей человека. Однако титанизм имел и свою обратную сторону, приводя не только к добру, но и ко злу.

Эпоха Возрождения славилась и зловещими, тоже титаническими фигурами, такими, как Цезарь Борджиа или Лоренцо Медичи. С Лоренцо Медичи, представителем знатного флорентийского семейства, был связан расцвет искусства во Флоренции в XV в. Однако этот образованный утонченный покровитель прекрасного, казалось бы, воплотивший в себе идеал личности эпохи, не пренебрегал интригами, а в борьбе с противниками использовал яд и кинжал.

Сын папы римского Цезарь Борджиа был известен зверскими преступлениями. Стихийный безудержный индивидуализм имел свои издержки. Он порождал проблему личного выбора между добром и злом. Бремя индивидуальной свободы постепенно стало порождать трагическое отношение к жизни, которое особенно ярко проявилось в XVI в.

— в эпоху позднего Возрождения. Не случайно в пьесах великого английского драматурга У. Шекспира (1564-1616) человек часто изображен и героически, и трагически. Таков Гамлет, в котором титанизм ума совмещается со слабостью, с ощущением своих ограниченных возможностей перед лицом окружающего мира, полного злобы и страстей. Появился в его произведениях и другой тип индивидуалиста — эгоиста, рвущегося к власти и встающего над моралью (Макбет).

Иначе вопрос об индивидуальной свободе решала Реформация.

Реформация: границы индивидуализма

Родиной реформации стала Германия. Ее началом считают события 1517 г., когда доктор богословия Мартин Лютер (1483-1546) выступил со своими 95 тезисами против продажи индульгенций. С этого момента начался его длительный поединок с католической церковью.

Реформация быстро распространилась в Швейцарии, Нидерландах, Франции, Англии, Италии. В Германии Реформация сопровождалась Крестьянской войной, которая шла с таким размахом, что с ней не может сравниться ни одно социальное движение средневековья. Своих новых теоретиков Реформация обрела в Швейцарии, где возник второй после Германии крупнейший ее центр.

Там окончательно оформил реформационную мысль Жан Кальвин (1509-1564), которого прозвали «женевским папой». Реформация разрушала представления о незыблемой духовной власти церкви, о ее роли посредницы между Богом и людьми. Не таинства церкви приобщают человека к благодати, а личная вера.

Единственным авторитетным источником для христианина является Писание, а не декреты пап. Требуя реформировать церковь, М. Лютер доказывал, что нужно секуляризовать церковное имущество, распустить монашеские ордена, а в монастырях разместить школы и больницы.

Лозунг «дешевой церкви» был очень популярен, но главное достижение Реформации было в той особой роли, которая придавалась личности в ее индивидуальном общении с Богом. Лишенный посредничества церкви человек теперь сам должен был отвечать за свои поступки, т. е. на него возлагалась гораздо большая ответственность.

Реформация возвышала значение мирской жизни и деятельности. Кальвин учил, что знак Божественного благоволения к человеку раскрывается в его практической деятельности: успех или неуспех — критерий, позволяющий понять, проклятие или благодать лежит на человеке. Трудовая этика Реформации освящала практицизм, предпринимательство.

И Реформация, и Ренессанс поставили в центр человеческую личность, энергичную, устремленную на преобразование мира, с ярко выраженным волевым началом.

Но Реформация при этом имела более дисциплинирующее воздействие: она поощряла индивидуализм, но вводила его в строгие рамки морали, основанной на религиозных ценностях. Реформация оказала огромное влияние на массовое сознание европейцев. В Европе, быстро охваченной идеями Реформации, стали образовываться новые, реформированные церкви — англиканская, лютеранская, кальвинистская, не подчинявшиеся римско-католической.

Нередко утверждение новых религиозных идеалов влекло за собой кровопролитные гражданско-религиозные войны, такие как война протестантских князей с католическим лагерем во главе с императором Германии, война католиков и гугенотов (кальвинистов) во Франции.

Введение

Возрождение (Ренессанс) определяется как исторический процесс идейного и культурного развития накануне ранних буржуазных революций. Его элементы начинают проявляться на поздней фазе феодализма и обусловлены начинающимся разложением феодальной системы. Весь процесс длится вплоть до ранних буржуазных революций.

Последним хронологическим периодом Возрождения является эпоха Реформации, завершая этот величайший прогрессивный переворот в развитии европейской культуры.

Обычно историческое значение Возрождения связывают с идеями и художественными достижениями гуманизма, провозгласившего в противовес средневековому христианскому аскетизму величие и достоинства человека. Его право на разумную деятельность, на наслаждения и счастье в земной жизни. Гуманисты видели в человеке наиболее прекрасное и совершенное творение Бога. Они распространили на человека присущие Богу созидание, творческие способности, видели его предназначение в познании и преобразовании мира, украшенного своим трудом, в развитии наук, ремесел.

И этому обожествленному человеку гуманистов реформистами противопоставлялась идея полного ничтожества человека перед Богом, а их оптимистическому и жизнерадостному мироощущению суровый дух добровольного самоограничения и самодисциплины.

Они испытывают презрение к “умствованию” и абсолютное доверие к религии, доходящее до мракобесия и ненависти к науке.

Реформация — это широкое религиозное и социально-политическое движение, начавшееся в начале 16 века в Германии и направленное на преобразование христианской религии.

Начавшись в Германии, Реформация охватила ряд европейских стран и привела к отпадению от католической церкви Англии, Шотландии, Дании, Швеции, Норвегии, Нидерландов, Финляндии, Швейцарии, Чехии, Венгрии, частично Германии.

Термин “Реформация” выражает ту существенную сторону движения, центром которой является критика и атака на монопольное положение католической папской церкви и ее учение в политической, идеологической системе тогдашнего европейского общества.

Ф.Энгельс определил революционизирующее

протекание реформаторского движения как первую решающую битву европейского мещанства против феодализма. Эта характеристика относилась немецкой Крестьянской войне, однако аналогичные революционные черты содержатся в каждом антифеодально ориентированном реформаторском движении, ибо в нем отражаются освободительные интересы наступающего мещанства, рождавшегося класса буржуазии.

Реформация и Ренессанс

Процесс преодоления средневековой схоластики в принципе осуществлялся двумя путями: с одной стороны, через Ренессанс, а с другой — через европейскую реформацию.

Оба течения отличаются друг от друга способами критики средневековой схоластики, однако оба они выражают необходимость уничтожения средневековой философии и идеологии, выступают как проявление ее кризиса, образуют предпосылки создания основ философии нового времени.

Течения имеют общую историческую основу — оба постепенно “вызревают” в недрах феодализма с его натуральным производством.

Совершенствование орудий труда и специализация вели к зарождению множества поселений и городов, которые быстро росли и развивались, постепенно освобождаясь от гнета феодалов, становились независимыми. Потребность в развитии производительных сил дает толчок опытному познанию природы, а потребность в свободном труде независимого работника порождает новые представления о человеке, его свободе и достоинствах.

Универсальным выражением этих потребностей стал гуманизм Возрождения, однако культура, науки, учения были доступны узкому кругу людей и не могли способствовать победе нового строя.

Духовную жизнь того времени определяла религия.

Тогда почему же церковь не смогла дать отпор вызову времени. Почему не противостояла протестантизму? Потому, что протестанты легко и доступно дали ответ на вызов истории: католическую церковь надо отвергнуть потому, что она безнравственна, а следовательно, безбожна!

Католическая церковь, имея власть над Западной Европой и несметные богатства, оказалась в печальном положении.

Возникнув как движение униженных и порабощенных, бедных и гонимых, христианство в средние века стало господствующим. Безраздельное господство католической церкви во всех сферах жизни привело в итоге к ее внутреннему перерождению и разложению. Доносы, интриги, сожжение на костре и пр. творились именем учителя любви и милосердия-Христа! Проповедуя смирение и воздержанность, церковь непристойно богатела. Наживалась на всем. Высшие чины католической церкви жили в неслыханной роскоши, предавались разгулу шумной светской жизни, очень далекой от христианского идеала.

Для европейского реформаторского движения, для его первых шагов большое значение имеет учение чешского богослова Яна Гуса.

Целый ряд элементов, предвосхищавших реформу церкви, содержался уже в выступлениях мыслителей Ренессанса. Следовательно, Реформация и Ренессанс неотделимы друг от друга.

Протестантизм

Реформация породила третью, после православия и католицизма, ветвь христианства — протестантизм.

Это совокупность самостоятельных и разнообразных религий, церквей, отличающихся друг от друга догматическими и каноническими особенностями. Протестанты не признают католического чистилища, отвергают православных и католических святых, ангелов, богородицу; христианский триединый бог занимает у них совершенно монопольное положение.

Главное отличие протестантизма от католицизма и православия состоит в учении о непосредственной связи бога и человека.

По представлению протестантов, благодать исходит на человека от бога, минуя церковь, “спасение” достигается только благодаря личной вере человека и воле бога. Это учение подрывало господство духовной власти над светской и главенствующую роль церкви и римского папы, освобождало человека от феодального гнета и пробуждало в нем чувство собственного достоинства.

В связи с другим отношением человека к богу не только духовенству и церкви, но и религиозному культу в протестантизме отводится второстепенное место.

Поклонение мощам и иконам отсутствует, число таинств сведено к двум (крещение и причащение), богослужение, как правила, состоит в проповедях, совместных молитвах и пении псалмов. Формально протестантизм основывается на Библии, но фактически в каждой протестантской религии имеются свои символы веры, авторитеты, “священные” книги.

Современный протестантизм распространен главным образом в скандинавских странах, Германии, Швейцарии, Англии и США, Канада, Австралии и др.

Мартин Лютер

Реформаторское движение в лице Мартина Лютера (1483 — 1546) имело своего выдающегося представителя.

Этот немецкий реформатор, основатель немецкого протестантизма, на которого оказали влияние мистика и учения Яна Гуса, не был философом и мыслителем.

Родители реформатора происходили из тюрингенских податных крестьян.

В 1537 году в одной из “застольных речей” Лютер так говорил о своем детстве и отрочестве: “Мои родители держали меня в строгости, доходящей до запугивания. За один-единственный орех, на который я как-то позарился, мать выпорола меня до крови.

Этим суровым обращением они, в конечном счете, и толкнули меня в монастырь. Хотя они искренне полагали, что делают мне хорошо, я был застращен ими до робости”.

“На мой взгляд, — пишет Э.Ю. Соловьев, — решение Лютера уйти в монастырь может рассматриваться в качестве предельного выражения той разочарованности в возможностях практического успеха, которая вообще была характерна для предпринимательски-бюргеровского сословия, заброшенного в ситуацию торгашески-феодального грабежа лишенного всякой религиозно-нравственной опоры.

Одновременно это решение содержит в себе и момент несломленной бюргеровской гордости: стремление добиться своего на путях “одобряемого богом” аскетического практицизма”.

В июле 1505 года Лютер ушел в монастырь августинцев, известный особой строгостью устава. Однако, результат его всевозможных аскетических усилий был плачевным.

Что ни делал Лютер, сознание богооставленности не покидало его. В 1512 году Лютера вновь постиг приступ меланхолии (надо заметить, что в 29 лет Лютер стал доктором богословия и субприором виттенбергского августинского конвента, это были в ту пору церковно одобряемые преуспевания), и он уединился в келье, где он начал работать над составлением комментариев к латинскому тексту Псалмов.

Неожиданно для себя он обнаружил новое значение давно известных текстов, что привело и “перевороту” в сознании Лютера понимания проблемы оправдания и спасения.

“Лютер осознал себя непосредственно причастным к богу через ту самую судящую способность совести, которая как раз и свидетельствовала о его богооставленности”.

После Лютер начинает осознавать, что выработка в монастыре дополнительных “христианских заслуг” — дело пустое. И уже в 1515-1516 годах он ставит под сомнение основы монашески — аскетического благочестия.

Началом реформаторского движения являлось событие, происшедшее в Виттенберге 31 октября 1517 года, когда Лютер обнародовал свои исторические 95 Тезисов, направленные против торговли индульгенциями.

В ту пору ходила поговорка: “Церковью прощаются все грехи, кроме одного — отсутствие денег”. Основной мотив “Тезисов” — мотив внутреннего раскаяния и сокрушения, противопоставляемого всякого рода внешней активности, любым делам, подвигам и заслугам. Центральная мысль “Тезисов” состоит в следующем: Христову Евангелию идея искупительных пожертвований глубоко чужда; бог Евангелия не требует от согрешившего человека ничего, кроме чистосердечного раскаяния в содеянном.

Основная идея “Тезисов” — богу одно только раскаяние — наталкивала верующего на мысль о том, что вся церковно — феодальная собственность представляет собой незаконное и насильственно приобретенное достояние.

Эпоха Возрождения относится по некоторым данным к XIV - XVII вв. по другим -- к XV - XVIII вв. Термин Возрождение (Ренессанс) был введен для того, чтобы показать, что в эту эпоху возрождались лучшие ценности и идеалы античности - архитектура, скульптура, живопись, философия, литература. Но этот термин трактовался весьма условно, т. к. нельзя реставрировать все прошлое. Это не возрождение прошлого в чистом виде -- это создание нового с использованием многих духовных и материальных ценностей античности.

Последним периодом Возрождения является эпоха Реформации, завершая этот величайший прогрессивный переворот в развитии европейской культуры.

Начавшись в Германии, Реформация охватила ряд европейских стран и привела к отпадению от католической церкви Англии, Шотландии, Дании, Швеции, Норвегии, Нидерландов, Финляндии, Швейцарии, Чехии, Венгрии, частично Германии. Это широкое религиозное и социально-политическое движение, начавшееся в начале 16 века в Германии и направленное на преобразование христианской религии.

Духовную жизнь того времени определяла религия. Но церковь не смогла дать отпор вызову времени. Католическая церковь, имела власть над Западной Европой и несметные богатства, но оказалась в печальном положении. Возникнув как движение униженных и порабощенных, бедных и гонимых, христианство в средние века стало господствующим. Безраздельное господство католической церкви во всех сферах жизни привело в итоге к ее внутреннему перерождению и разложению. Доносы, интриги, сожжение на костре и пр. творились именем учителя любви и милосердия -- Христа! Проповедуя смирение и воздержанность, церковь непристойно богатела. Наживалась на всем. Высшие чины католической церкви жили в неслыханной роскоши, предавались разгулу шумной светской жизни, очень далекой от христианского идеала.

Родиной Реформации стала Германия. Ее началом считают события 1517г., когда доктор богословия Мартин Лютер (1483 - 1546) выступил со своими 95 тезисами против продажи индульгенций. С этого момента начался его длительный поединок с католической церковью. Реформация быстро распространилась в Швейцарии, Нидерландах, Франции, Англии, Италии. В Германии Реформация сопровождалась Крестьянской войной, которая шла с таким размахом, что с ней не может сравниться ни одно социальное движение средневековья. Своих новых теоретиков Реформация обрела в Швейцарии, где возник второй после Германии крупнейший ее центр. Там окончательно оформил реформационную мысль Жан Кальвин (1509 - 1564), которого прозвали "женевским папой. В конечном итоге Реформация породила новое направление в христианстве, которое стало духовной основой западной цивилизации - протестантизм. Протестантизм освободил людей от давления религии в практической жизни. Религия стала личным делом человека. Религиозное сознание сменилось светским мировоззрением. Религиозная обрядность упростилась. Но главное достижение Реформации было в той особой роли, которая придавалась личности в ее индивидуальном общении с Богом. Лишенный посредничества церкви человек теперь сам должен был отвечать за свои поступки, т. е. на него возлагалась гораздо большая ответственность. Разными историками вопрос соотношения Возрождения и Реформации решается по-разному. И Реформация и Ренессанс поставили в центр человеческую личность, энергичную, устремленную на преобразование мира, с ярко выраженным волевым началом. Но Реформация при этом имела более дисциплинирующее воздействие: она поощряла индивидуализм, но вводила его в строгие рамки морали, основанной на религиозных ценностях.

Эпоха Возрождения способствовала появлению независимого человека свободой нравственного выбора, самостоятельного и ответственного в своих суждениях и поступках. В носителях протестантских идей выразился новый тип личности с новой культурой и отношением к миру.

Реформация упростила, удешевила и демократизировала церковь, поставила внутреннюю личную веру выше внешних проявлений религиозности, придала нормам буржуазной морали божественную санкцию.

Церковь постепенно утратила позицию «государства в государстве», ее влияние на внутреннюю и внешнюю политику значительно уменьшилось, а позже и вовсе сошло на нет.

Учения Яна Гуса оказали влияние на Мартина Лютера, который в общем понимании не был философом и мыслителем. Но он стал немецким реформатором, более того, основателем немецкого протестантизма.

Лекция. Культура эпохи Возрождения и Реформация.

План

Гуманизм и церковно-реформационная идеология.

Общие черты и черты различия Ренессанса и Реформации.

Культурно-историческая доминанта протестантской Реформации.

Литература

Горфункель А.Х. Гуманизм – Реформация- Контрреформация: Сб. ст. //Культура эпохи Возродления и Реформация/ Отв. Ред. Р.И. Хлодовский. М.: Наука, 1981. с.7-18 (А544399).

Стам С.М. Гуманизм и церковно-реформационная идеология // Там же. С.29-39.

Ретров М.Т. О критериях сопоставления Возрождения и Реформации // Там же. С. 40-48.

Вопрос о соотношении Ренессанса и Реформации долгие столетия волнует всех, кто обращает внимание свой научный взор к этой эпохе.

Проблематика изучения сущности Ренессанса и Реформации сосредоточена как бы на двух уточнениях , конкретизации общего, т.е., того, что связывает, сближает эти два понятия и конкретизации, уточнении того, что их разделяет, противопоставляет их друг другу.

В отдельных странах Европы Ренессанс развивался продолжительное время без Реформации (Италия), в других Ренессанс очень короткое время был несопровождаем реформационным движением (Англия, Франция), в третьих странах Ренессанс и Реформация хронологически совпадали (Скандинавия).

Прежде всего, уточним сущность такого явления для средневековой культуры как гуманистический Ренессанс. В эпоху Возрождения гуманизм выступает как передовая, прогрессивная идеология, которая утверждала право на самостоятельное существование и развитие светской культуры. Сердцевина гуманистической культуры – антропоцентризм, сформировавшееся учение о человеке, о человеческой свободе, о возможности осуществления творческих способностей человека – «второго Бога», в открытом для его деятельности, полном земных наслаждений мире.

Идеология гуманизма способствовала духовному раскрепощению и всестороннему развитию личности. Главной струей, тенденцией в этой идеологии был гуманизм индивидуализирующий. И это индивидуалистически ориентированная идеология дала исток величайшим идейным, художественным, научным достижениям, далеко переживших свою эпоху.

Эта индивидуалистическая идеология помогла впервые посмотреть на историю, на политическую борьбу, на государство человеческими глазами, т.е., как бы вырвать социальное знание из под власти теологии.

Реформация – это религиозное течение, не всякое оппозиционное католицизму. Среди оппозиционных, следует назвать лютеранство и кальвинизм, сформировавшиеся в самостоятельные реформационные церкви.

Под Контрреформацией мы понимаем деятельность, точнее католическую реакцию, во главе с ордена иезуитов, организованную после Тридентского собора, имеющую своей целью восстановление незыблемости и духовной мощи, монополии католической церкви.

Огромную роль в консолидации католической церкви сыграл Тридентский собор 1545-1563 гг. Если инквизиция и цензура были направлены на пресечение Реформации и искоренение ее идей, равно как и светского свободомыслия, то собор имел целью не только осудить протестантскую ересь, но и принять меры по укреплению католической церкви. Обнародованная папой булла обозначила следующие задачи собора: ясное определение католической веры и реформа церкви. Главной целью была систематизация и унификация католического учения. Необходимость в этом вызывалась выступлениями протестантских реформаторов, стремящихся поколебать традиционные устои. Папа Павел III считал догматическую и организационную консолидацию церкви под верховенством папы основополагающей для проведения реформы и борьбы с протестантами.

Работа собора, начатая в 1543 г. в маленьком пограничном между Италией и Германией г. Тренто (лат. Тридент), с длительными перерывами продолжалась 18 лет, пока наконец не были приняты решения. Прежде всего было указано на незыблемость иерархии, традиций и церковных таинств. Особо подчеркивалась функция церкви как посредника в достижении спасения. Было подтверждено и закреплено все то, что хотели низвергнуть протестанты.

Собор отверг основной постулат протестантских реформаторов, согласно которому только Библия - источник веры, и подтвердил, что Священное предание также является источником веры. Он подтвердил главенство папы в церкви, статус клириков, целибат, мессу, таинство исповеди, почитание святых и поклонение мощам.

Сопоставление Возрождения и Реформации можно проводить в трех основных планах.

1. Прежде всего, их сравнивают как два «контактирующие » между собой явления европейской истории. В этом аспекте Возрождение и Реформация предстают не столько как эпохи (в отдельных странах трудно провести разграничительную линию между Реформацией и Возрождение), сколько как конкретно-исторические и культурные процессы, во всей сложности своих проявлений и взаимоотношений.

Важно подчеркнуть, что в своем начале реформация (реформации) «имеют дело», опираются на развитую, а иногда и склоняющуюся к упадку ренессансную традицию. Возрождение предшествует реформациям и вытесняется ими, хотя именно гуманизм расчистил дорогу реформаторам и его идейное и культурное наследие стали основой реформационных процессов. Но, в эпоху реформаций произошло принципиально иное осмысление и применение основных результатов Возрождения.

2. Вторым общим планом сопоставления Возрождения и Реформации является их историко-генетический анализ . То есть, сравнение тех основ – исторических, историко-культурных традиций, из которых они произрастали генетически.

И Ренессансу, и Реформации были присущи идеи «возврата», «обновления», «восстановления». И там и там сознательно обращаются к историческим прецедентам. Но, встает вопрос о содержании инноваций и новаторства. Что «реформировал» Ренессанс в стремлении «возрождать», и что пытались «возродить» реформации в своем намерении «реформировать»?

И Возрождение и реформации связаны стремлением восстановить искаженные древние ценности. Идея «возврата» была связана с решительным отрицанием многих существовавших традиций. Но на этом сходство и кончается. Масштабы и объект отрицания у гуманистов и реформаторов разные. Ренессанс, будучи в целом светским движением, осуществлялся в рамках христианско-католических принципов, т.е. не порывая с католицизмом. В отличие от Возрождения реформации с момента возникновения отчетливо противостояли католицизму во всем диапазоне – от догматики и ритуалов до церковной организации и религиозного быта. Реформация и Возрождение «восстанавливали» разные исторические традиции.

3. Третий план – это сравнение или сопоставление Возрождения и реформаций как историко-культурных систем, реализовавшихся во всех сферах социума – от высших областей духовной деятельности до политической практики и бытовых реалий.

Возрождение и Реформация – разноорганизованные системы. Ренессанс целен; взаимосвязь его различных сторон и элементов лишена жесткости, она органична. Ренессанс – открытая система, готовая взять многое, многое воспринять. Реформация как течение очень раздроблена (доктрины, ереси, учения и т.д.)

Реформации с момента своего конструирования трудно проницаемы, так как большинство из них связано с жесткой системой предписаний.

Ренессанс и Реформации ориентированы на разные цели, механизм их экспансии и распространения различен.

Теперь попытаемся более подробно сопоставить некоторые содержательные аспекты двух систем.

Противоположность двух идейных систем очевидна. Гуманизм звал человека от призрака потустороннего блаженства к активной и радостной творческой жизни на земле; религиозно-реформационные учения подчиняли человека высшей власти Бога и требовали безусловной покорности букве священного писания. Недаром многие гуманисты, первоначально приветствовавшие Реформацию, затем с негодованием отвернулись от нее, как от новой схоластики и фанатизма.

Гуманисты были убеждены во всемогуществе человеческого разума, напротив реформаторы вдохновлялись идеей всемогущества веры . Разум допускался как вспомогательное средство, вера ставилась неизмеримо выше. «Пусть никто не думает, что он может постичь веру разумом… То, что говорит Христос – истина, независимо от того могу я или какой-либо человек понять это», - писал Лютер. В сочинении «Против небесных пророков» Лютер называл разум блудницей дьявола, которая только позорит и оскверняет все, что говорит и делает Бог.

Гуманисты, продвигая светскую, человеческую культуру, проникнутую разумом, вдохновлялись античной мудростью. Лютер же негодовал, что в университетах «правит не столько Христос, сколько слепой языческий учитель Аристотель» и советовал изымать из преподавания все важнейшие сочинения Стагирита. Кальвин в молодости иногда высоко отзывался о мудрецах античности и даже цитировал Платона, Аристотеля, Цицерона, но и тогда он ставил их работы неизмеримо ниже Священного писания. Позднее, отвергая все нехристианское, он утверждал: «Все то, что кажется достойным похвалы у язычников, - ничего не стоит». Он обвинял гуманистов в том, что они «всегда высокомерно презирали Евангелие».

Гуманисты критиковали схоластику с рационалистических позиций, а реформаторы с мистических. Реформаторы могли допустить разум в практической жизни, но не в теологии. Гуманизм же отверг схоластику, так же как и теологию.

Краеугольным камнем гуманистического мировоззрения было убеждение в исключительных достоинствах человека как природного существа, в неисчерпаемом богатстве его физических и нравственных сил. Гуманистам был ненавистен аскетизм религиозной морали.

Напротив, Лютер исходил из «коренной и общей испорченности человеческой природы»: «… в нас нет ничего чистого или доброго, но и мы сами, и то, что мы имеем – все тонет в грехе…» (Лютер). Кальвин называл человека «презренным ничтожеством». Брак Лютер допускал только как необходимость, идеалом считал безбрачие. «Найдется ли на свете человек, который не предпочел бы жить девственником и без жены, если бы он мог».

Гуманизм убеждал, что человеческая воля способна противостоять внешним силам судьбы, и человек способен освободиться от страха. Убеждение в естественности наслаждения и радости развенчивало мнимую святость страдания. Лютер убеждал, что вера исходит из страха и требует страха: «Едва человек слышит имя божье, он преисполняется благоговейным страхом, трепетом, ужасом».

Этическим итогом такого истолкования мира и человека оказывался главный религиозный императив – покорность. Вопреки утверждениям клерикалов, не в религии (старой или обновленной), но именно в гуманизме содержался импульс к действительному нравственному совершенству, становлению человека как духовно суверенной личности. Доминантой нового мировоззрения была идея человека, чье высокое достоинство определялось не знатностью происхождения или богатством, но только личной доблестью, благородством в делах и помыслах.

Из всего выше изложенного встает закономерный вопрос, почему идеология Реформации, исходившая из испорченности человека, его неспособности распорядится собственной судьбой, а не Ренессанса стала знаменем антифеодальной борьбы народных масс?

Прежде всего, все реформационные течения отвергали старую, феодальную католическую церковь, а она в глазах народа была главным источником порока, с устранением которого, казалось, рухнет вообще всяческое зло. Идея оправдания греха верой давала надежду на спасение божьей милостью. Блага, обещанные религией казались, доступны каждому.

Гуманистическая идеология (особенно на начальном этапе становления) была все же атрибутом элитарной культуры (латынь, политическая, педагогическая деятельность). Не случайно гуманистические идеи в некоторых странах исходили от аристократической элиты двора.

Гуманизм верил в достижимость совершенства и гармонии человечества через гармоничное совершенствование личности. Его интересовали личность, но не массы. К массовым действам он в целом остался равнодушен. Неудивительно, что он не смог оформиться организационно (Академии, кружки, сообщества и т.д.) не в счет. Он не смог создать сплоченных, боевых организаций наподобие кальвинистских консисторий. Гуманизму не удалось полностью одолеть главенство теологического мировоззрения. Ренессансная интеллигенция хотела властвовать над умами людей, реформаторы всегда пытались к этому добавить власть над самими людьми. Реформация и особенно Контрреформация взывали к жизни тип деятеля, принципиально отличного от ренессансного деятеля (творца). Понятие истина осмысливается по-разному. Дело здесь не в степени убежденности, а в самом характере убеждений. Ренессансному оратору противостоит тип проповедника, типу свободно философствующего комментатора противостоит тип кодификатора и доктринера.

Истина гуманизма – всесторонне развитый человек, но это слишком многогранная истина. Поэтому не убивать, ни погибать самим за красоту, изящную словесность гуманисты готовы не были. Реформаторы, в основном, готовы были и убивать и умирать за идею. Гуманисты часто сами становились реформаторами. Но, ни один реформатор не оставлял лагеря сторонников своей идеи.

Реформация была религиозной реакцией на Возрождение, отрицанием его светского, в своей основной направленности мировоззрения – гуманизма.